Герберт Уэллс - Очерки истории цивилизации

Когда Ганнибал встречался с римлянами в открытом поединке, он всегда побеждал. Он одержал две большие победы в северной Италии и сумел привлечь на свою сторону галлов. Далее он вторгся в Этрурию, где устроил засаду, окружил и полностью уничтожил римскую армию у Тразименского озера. В 216 г. до н. э. Ганнибал был атакован значительно превосходящими силами римлян при Каннах, но и здесь одержал полную победу. Пятьдесят тысяч римлян, как говорят, были убиты и десять тысяч взято в плен. Однако развить свой успех и захватить Рим Ганнибал не мог, потому что у него не было осадных машин.

Канны принесли другие плоды. Значительная часть южной Италии перешла на сторону Ганнибала, включая Капую, второй по размерам город после Рима. Его союзниками стали македоняне. Более того. Гиерон, правитель Сиракуз, преданный союзник Рима, к тому времени уже умер, а его преемник предпочел быть с карфагенянами.

Римляне, однако, продолжали вести войну с неизменным упорством и решительностью. Они отказались от переговоров с Ганнибалом после Канн и организовали медленную, но в конечном итоге успешную блокаду и осаду Капуи, а затем римская армия приступила к взятию Сиракуз. Осада Сиракуз памятна главным образом участием в ней знаменитого философа Архимеда, которому долго удавалось удерживать римлян в гавани, не давая перейти к штурму города. Мы уже упоминали Архимеда как одного из учеников и корреспондентов школы при александрийском Мусее. Он был убит во время завершающего штурма города.

Тарент (209 г. до н. э.), основной порт для Ганнибала, откуда шло подкрепление его войскам, постигла та же участь, что и Сиракузы, а следом за ними и Капую (211 г. до н. э.), и его связь со своими тылами стала нерегулярной.

Испанию также удалось, шаг за шагом, вырвать из-под контроля карфагенян. Когда подкреплению, которое направлялось к Ганнибалу под командованием его брата Гасдрубала (не путать с его зятем, носившим то же имя и погибшим в Испании), наконец, удалось прорваться в Италию, оно было разбито в сражении у реки Метавр (207 г. до н. э.). Первой вестью об этой катастрофе, которая дошла до Ганнибала, была отрубленная голова брата, заброшенная в его лагерь.

После этого Ганнибал оказался запертым в Калабрии, каблуке Итальянского сапога. У него уже не было сил, чтобы вести сколько-нибудь значительные операции, и он вернулся в Карфаген — как раз вовремя, чтобы возглавить карфагенян в последнем сражении этой войны.

Последнее сражение, битва при Заме (202 г. до н. э.), произошла уже в окрестностях Карфагена.

Это было первое поражение, которое испытал Ганнибал, так что следует уделить немного внимания и личности его победителя, Сципиона Африканского Старшего (235–183 до н. э.), который оставил след в истории и как благородный человек, и как великий воин. Мы уже упоминали некоего Публия Корнелия Сципиона, который атаковал тылы Ганнибала в Испании. Победителем Ганнибала был его сын. До Замы он носил то же имя — Публий Корнелий Сципион; затем ему было дано прозвище Африканский.

Сципион Африканский был воплощением всего того, что вызывало недоверие, ненависть и неприятие у римлян старого закала, вроде Катона. Он был молод, счастлив и талантлив, с легкостью тратил деньги, был начитан в греческой литературе и более склонялся к фригийским новшествам в религии, чем к строгим божествам Рима. И он не верил в ту предельную осторожность, которая была тогда единственной римской стратегией.

После поражений, с которых началась для римлян 2-я Пуническая война, на всех их действиях отпечаталась личность полководца Фабия Максима (ум. в 293 до н. э.), который возвел уклонение от решительного сражения с Ганнибалом до уровня священного принципа. На протяжении десяти лет «фабиева тактика» превалировала у римских военачальников в Италии. Они устраивали блокады, отрезали обозы карфагенян, нападали на отставших — и тут же отступали, как только появлялся Ганнибал.

Нет сомнений, это было оправдано после этих первых неудач, но обязанность сильнейшей стороны — а Рим оставался более сильной стороной на протяжении всей 2-й Пунической войны — не втягиваться в бесконечную войну, но восстановить потери, подобрать способных командиров, подготовить лучшие войска и уничтожить силы противника. Решимость — это одна из обязанностей силы.

Для таких людей, как юный Сципион, уклончивое и нерешительное бездействие Фабия Максима, которое заставляло и Карфаген, и Италию медленно истекать кровью, было неприемлемо. Он призвал к нападению на сам Карфаген.

«Но Фабий по этому случаю забил тревогу, всполошив весь Рим, как будто бы Республика подвергалась самой крайней угрозе со стороны безрассудного и опрометчивого юнца. Он прилагал все усилия, стараясь словом или делом разубедить сограждан от принятия этого предложения. В сенате он также отстаивал свое мнение. Но, по всеобщему убеждению, причиной его нападок на Сципиона была либо зависть его успехам, либо тайное опасение, что, если этот молодой герой совершил какое-либо заметное деяние, положит конец войне или даже сумеет перенести ее за пределы Италии, его собственные неспешные предприятия на протяжении столь многих лет могут быть расценены как бездействие или робость… Он обратился к Крассу, товарищу Сципиона по консульству, и что было сил убеждал его не уступать эту провинцию Сципиону, но если он считает целесообразным продолжать войну таким образом, самому выступить против Карфагена. Он даже воспрепятствовал выделению денег на эту экспедицию, так что Сципиону самому пришлось побеспокоиться о снаряжении своих войск… Он пытался помешать тем молодым людям, которые хотели отправиться вместе со Сципионом записываться к нему в войско, и во всеуслышание заявлял и на Форуме, и в сенате, что «этот Сципион не только сам избегает встречи с Ганнибалом, но намерен увести с собой оставшуюся силу Италии, убеждая молодежь покинуть своих родителей, своих жен и родной город, в то время как непокоренный и могучий враг все еще стоит у его ворот». Этими речами он так устрашил людей, что Сципиону позволено было взять с собой только те легионы, что были в Сицилии, и три сотни солдат из тех, что верой и правдой служили под его началом в Испании… После того как Сципион высадился в Африке, вскорости в Рим поступило известие о его славных и замечательных подвигах. Эта весть была подкреплена и богатой добычей, которая только убеждала в ее правдивости. Нумидийский царь был взят пленником, два лагеря были сожжены и разрушены, а с ними множество людей, оружия и лошадей, карфагеняне же послали приказ Ганнибалу оставить свои бесплодные усилия в Сицилии и возвращаться домой, чтобы защищать теперь свою родную страну. В то время как все восхваляли подвиги Сципиона, Фабий предложил, чтобы тому был назначен преемник, ничем не подкрепляя своего мнения, кроме известного изречения: «Опасно доверять дела такой важности удаче одного человека, ибо сомнительно, чтобы счастье всегда улыбалось одному и тому же…» И даже тогда, когда Ганнибал погрузил свою армию на корабли и покинул Италию, Фабий не оставил своих усилий омрачить всеобщую радость и надежды римлян, ибо он позволил себе вольность заявить, «что теперь Республика подошла к своему последнему и худшему испытанию, что у нее есть все основания опасаться усилий Ганнибала, когда тот прибудет в Африку и нападет на ее сынов под стенами Карфагена, что Сципиону предстоит иметь дело, с армией, на мечах которой еще не высохла кровь стольких римских полководцев, диктаторов и консулов». Город был встревожен этими речами, и, хотя война и переместилась в Африку, казалось, что опасность близка к Риму, как никогда прежде». [33] Плутарх. Сравнительные жизнеописания.