Владимир Брюханов - Трагедия России. Цареубийство 1 марта 1881 г.

Петровский режим привел Россию к полному разорению.

Этот факт тщательно замалчивался всей послепетровской официальной пропагандой — очень красочное проявление российской специфики!

У Петра I не было ни Освенцима и Треблинки, ни Лубянки и ГУЛАГа, но он прекрасно обходился и без таких эффективных учреждений: численность российского населения сократилась за годы его правления почти на четверть! [44] Я.Е. Водарский. Указ. сочин., с. 54. Нечто подобное периодически случалось в России и в более древние времена, но после Петра такими достижениями не мог похвастать ни один из кровавых властителей!

Массами гибли мобилизованные на строительство новой столицы в болотистой дельте Невы, истреблялись солдаты в беспрерывных войнах, умирало население от голода и эпидемий во всех концах разоренной России. Мирные труженики, отданные во власть ничем не стесняемой оккупации и грабежа, не могли и не хотели восполнять своим трудом возникший дефицит всех материальных ресурсов.

К 1725 году государство полностью обанкротилось: недоимки податейза 1724 год достигли одного миллиона рублей (при девяти миллионах расходной части бюджета), а за две трети 1725 года (т. е. сразу вслед за смертью Петра) дошли до двух третей исчисленного оклада! [45] С.М. Троицкий. Финансовая политика русского абсолютизма в XVIII веке. М., 1966, с. 130.

Поразительно, но до 1917 года никаких упоминаний об этих фактах невозможно было отыскать ни в каких исторических трудах, не говоря уже об учебниках — совершенно аналогично тому, как нельзя было нигде узнать при коммунистическом режиме, что, например, план Первой пятилетки по основным показателям не был выполнен даже в половинном объеме— да и сейчас почти никто об этом не знает! До сих пор почти все россияне искренне уверены, что и Петровские реформы, и Сталинские пятилетки имели полный успех!

Что до пятилеток , то рассказ о них никак не соответствуют теме нашей книги, но с Петром I — другое дело. Просто необходимо привести декларацию только что процитированного Ключевского: « Петр не оставил после себя ни копейки государственного долга, не израсходовал ни одного рабочего дня у потомства, напротив, завещал преемникам обильный запас средств, которыми они долго пробавлялись, ничего к ним не прибавляя. Его преимущество перед ними в том, что он был не должником, а кредитором будущего » [46] В.О. Ключевский. Указ. сочин., с. 198. — при всем уважении к маститому историку это трудно назвать иначе, чем наглой ложью!

И как это сочетается с его же собственной оценкой заключительных преобразований Петра, которые мы привели несколькими абзацами выше и которые отделены от последней цитаты только сотней страниц [47] Разумеется — в современном полиграфическом воспроизведении. его собственных лекций? Пока писал эту сотню страниц, стал другим человеком? Или это сам Петр I стал другим человеком, пока Ключевский набрасывал эту сотню страниц? И притом какая удивительная глупость и грубость формулировок: попробуйте представить себе любое государство, которое не прибавляет ничего к прежним запасам — что же это должны быть за запасы, превышающие многолетние государственные расходы?

Ответ на эти мнимо недоуменные вопросы совершенно ясен: пока Ключевский ведет себя как историк — наблюдатель и исследователь, то не может сдержать собственной вполне понятной человеческой реакции: как же можно не возмущаться столь дикими деяниями Петра? Но как только Ключевский вспоминает, что пишет не о ком-нибудь, а о величайшем национальном герое, профессору действительно приходится становиться другим человеком — гражданином и патриотом, который никак не может позволить себе непочтительности по отношению к национальной святыне!

И все это без комментариев перепечатывается в наши дни! А ведь даже советским историкам, которым было запрещено исследовать мифы коммунистического строительства , все же позволялось развенчивать пропагандистские легенды царских времен — хотя бы в специальных исследованиях, просто по характеру изданий не предназначенных для широкой публики, и историки пользовались такой свободой и выяснили немало горьких истин, относящихся к ушедшим столетиям.

Но мифы о Петре I по-прежнему остаются непоколебленными! И в наши дни его голову приделывают к туловищу Колумба и устанавливают на берегу Москвы-реки!

Непрочность экономического положения сказывалась еще при жизни Петра I.

Самой армии, лишенной нормального снабжения, оставался только грабеж населения; поначалу его старались вести на чужой территории, которая, однако, в результате захвата становилась затем собственной, а потом, как рассказано, понадобилось и вовсе узаконить разверстку контрибуций и конфискаций по всему пространству державы, доступному для войск.

Но войска, как следует из этого, и во время войн могли действовать только в хорошо населенной местности. Поэтому попытки перейти через малолюдные степи, лежащие южнее России (вот так непреодолимое препятствие!), кончались полным провалом, и пробить выход к незамерзающему Черному морю не удавалось вплоть до последней четверти ХVIII века.

Петровская индустриализация, построенная на варварском принуждении работников всех уровней, захлебнулась — люди не выдерживали ее темпов. Потребительский рынок, способный инициировать производство промышленных товаров, был парализован — нищета населения снизила покупательные способности до минимума. На долгие годы установился промышленный застой .

Несколько по-иному сложилась судьба отечественной черной металлургии. Как и коммунисты через два века, Петр направил на эту отрасль особый нажим — и добился впечатляющих успехов. В 1725 году домна, запущенная на Нижнетагильском заводе Н. Демидова, была крупнейшей в мире! А еще через десяток лет Россия по объемам выплавки чугуна уже вышла на первое место в мире и удерживала его вплоть до начала XIX века — недостижимая мечта товарища Сталина! [48] С.Г. Струмилин. Указ. сочин., с. 323–324.

Беда в том, что в условиях общего застоя в самой России не было потребности в таком количестве металла. Доменному производству угрожала подлинная гибель, но выручила международная торговля. Дешевый чугун, выплавленный мужиками, прикрепленными к уральским казенным заводам, экспортировался в Англию, где использовался в как раз происходившей промышленной революции.

Умер ли пятидесятитрехлетний Петр 28 января 1725 года естественной смертью или стал жертвой злодеяния — в любом варианте деятельность этого прославленного «реформатора» завершилась для России отнюдь не преждевременно.