Сергей Утченко - Цицерон и его время

Когда мы говорим о классово–сословной структуре античного общества, то необходимо иметь в виду еще одну характерную особенность — неоднозначность связей между производственным показателем и правовым (юридическим) статусом. Что это значит и как это следует понимать?

В ряде античных государств существует определенная и довольно большая категория людей, обладающих формально единым правовым статусом, но в то же время занимающих совершенно разное положение в смысле их отношения к средствам производства. Не говоря уже о рабах в Риме, о чем речь будет ниже, приведем сейчас в качестве примера так называемых царских земледельцев эллинистического Египта. Их можно считать своеобразным сословием, в юридическом смысле довольно точно определенным, однако в состав этого сословия входят не только те, кто своим трудом обрабатывает землю, но и те, кто в той или иной форме эксплуатирует труд других людей. Вместе с тем в античных государствах существует и такая категория населения, которая может быть объединена одинаковым отношением к средствам производства, но которая будет входить в разные сословия, обладать различными правовыми статусами. Так, например, далеко не совпадающим оказывается общественное положение в Афинах владельца той или иной мастерской и одновременно полноправного афинского гражданина и положение владельца аналогичной мастерской, но чужестранца, метека, не входящего, следовательно, в состав гражданской общины. Один — в привилегированном положении, другой — ущемлен и ограничен в своих возможностях, но в обоих случаях общественное (социальное) положение определяется именно, и в первую очередь, сословно–правовой принадлежностью (т.е. не тем, что человек владеет средствами производства, в данном случае мастерской, а тем, что он принадлежит либо к гражданам, либо к неполноправным метекам). В этом и состоит своеобразный и «неоднозначный» характер связей между производственным показателем и правовым статусом.

Другой специфической чертой классовой структуры античного общества следует считать особое положение или, точнее говоря, оформление основных его классов — рабов и рабовладельцев. Дело в том, что самые термины, самые понятия требуют, на наш взгляд, некоторого уточнения.

Рабовладельцы. Это понятие имеет широкое распространение; оно вполне приемлемо, однако следует иметь в виду его общий, собирательный и в то же время нивелирующий характер. На самом же деле господствующий класс, например эллинистического Египта, по своей социальной характеристике (составу) достаточно резко отличается от господствующего класса афинского общества или такой класс–сословие раннего Рима, как патриции, столь же определенно отличен от господствующей верхушки римского общества II — I вв. до н. э. (нобилитет, всадничество), как эта последняя от господствующих слоев поздней Римской империи. Фактически такое уточнение почти всегда проводится; не всегда лишь подчеркивается его принципиальное значение.

Рабы. В это понятие до сравнительно недавнего времени никаких уточнений не вносилось, и в советской историографии господствовало представление о рабах как о едином и монолитном классе. Однако история рабства и развитие рабовладельческих отношений эту точку зрения отнюдь не подтверждают.

Возьмем в качестве примера Рим — общество, в котором рабовладельческие отношения получили наиболее широкое распространение. В процессе их развития можно выделить такой период, для которого наши современные понятия «класс рабов» и «сословие рабов» совпадают. Но то был ранний период римской истории, характеризуемый как раз относительной слабостью и примитивностью отношений рабства. По мере же укрепления этих отношений структура класса рабов становится более сложной, класс как таковой дифференцируется, растет все более ощутимое расхождение между сословными и классовыми признаками.

В эпоху поздней республики, т.е. во II — I вв. до н. э., положение различных категорий рабов уже далеко не одинаково. Это обстоятельство нашло свое отражение в советской историографии. Теперь нам ясно, что рабы, занятые в сельскохозяйственном производстве, рабы, занятые в ремесле, рабы редких или «интеллигентных» профессий, рабы — «служащие» государственного аппарата, наконец, рабы — домашняя прислуга — все это совершенно различные социальные группы, различные «уровни» общественного положения.

Отмеченная дифференциация в наименьшей степени затрагивает сельских рабов (familia rustica). Они в основном остаются тем классом, место которого в процессе производства и отношение к средствам производства вполне совпадают с его юридическим положением в обществе. Но зато совершенно иначе обстоит дело с familia urbana. Рабы, входящие в эту категорию, пользуются различными привилегиями. Одна из таких привилегий — вывод на пекулий. Под пекулием подразумевается тот или иной вид имущества, которое выделяется рабу для самостоятельного ведения хозяйства (хотя это имущество юридически продолжает считаться собственностью владельца раба).

В виде пекулия раб мог получить мастерскую, лавку, земельный участок, орудия труда и даже так называемых рабов–викариев. Именно таким путем возникает теперь новый слой населения — дельцы, предприниматели, торговцы, вышедшие из рабов и по мере своего обогащения часто выкупающиеся на волю. К ним примыкает рабская «интеллигенция» (педагоги, актеры, поэты) и рабы? обладающие редкими и высокоценными профессиями (например, искусные повара, ювелиры и т. п.). Само собой разумеется, что рабы, входящие в эти категории, хоть и остаются по своей сословной принадлежности рабами (или отпущенниками, либертинами), но по своему месту в процессе общественного производства относятся уже — в особенности рабы, располагающие значительным пекулием, — к классу эксплуататоров. С другой стороны, известны и такие случаи, когда рабы, становясь вольноотпущенниками, меняют лишь свою сословную, но вовсе не классовую принадлежность.

Все это свидетельствует о том, что в эпоху поздней республики в Риме уже не существует, как это обычно утверждалось многими советскими историками, единого, монолитного и недифференцированного класса рабов. Подобное обстоятельство необходимо учесть, в частности, для более правильного понимания основных тенденций и характера классовой борьбы той эпохи.

Каков же общий итог нашего анализа классовой структуры античного общества? Существование в нем различных общественных классов — факт бесспорный. Но не менее бесспорно и следующее заключение: наряду с классами и в тесном переплетении с ними существовали сословия, статусы, иерархически подчиненные группировки, и это всегда следует иметь в виду, ибо именно в этом и состоит основная специфика всей социальной структуры античного общества. Было бы абсолютно неправильным, если бы это сословно–правовое членение общества закрывало для нас проблему классов и классовой дифференциации, но не менее неверным было бы недооценивать или попросту игнорировать все эти специфические моменты.