Константин Гордиенко - Девушка под яблоней (Буймир - 2)

- Поклеп! - чуть не лопаясь от злости, кричит Селивон, а за ним Игнат. А что они могли сказать?

Словом, понаслушались кое-чего Родион с Дорошем, имели возможность убедиться: немало на селе людей, охочих позлословить.

Вот и пастух возводит напраслину на Дороша: дескать, бригадир с чаркой не расстается. Дорош кричит во все горло:

- Надо же мне людей изучать! - чем вызвал смех собравшихся, - в самом деле, как же это они не приняли во внимание столь важное соображение.

- Не позволю глумиться над человеком! - надсаживался Родион.

Опять голос Родиона потонул в шуме и гаме.

Причина всей этой суматохи, несомненно, Павлюк. Это же он поднял бучу. Навсегда опозорил Дороша: дескать, колхоз потерпел из-за него убытки, и немалые, а теперь председатель выдвигает его своим заместителем. Заморочил людям голову, сбил с толку, сорвал собрание, и оно, не колеблясь, отвело Дороша.

Напрашивался неутешительный вывод: хоть Павлюк и слетел с председательского места, однако не угомонился. Вставляет палки в колеса. Сколотил свою группку, дискредитирует кадры, препятствует укреплению колхоза. Придется довести об этом до сведения райцентра.

И еще более невеселые мысли не дают покоя Родиону: если бы общее собрание решало сегодня судьбу председателя колхоза, не ждать бы добра и Родиону. Спасибо, Урущак твердой рукой наводит порядок в колхозе.

7

Земля пробуждалась, томилась, исходила паром. День то прояснится, то опять нахмурится. Шалый ветер то разгуливает на просторе, буйствует, сечет лицо, то затихает и, шаловливо овевая, тихо ластится, то вдруг опахнет тебя свежей прохладой.

Озабоченная девушка стояла посреди поля, с тревогой глядя вслед плугам, которые, переворачивая толстые пласты, где ямины повыгрызали, где наворотили целые горы, где вовсе не захватили земли.

Удаляется могучая, лоснящаяся спина на тракторе. Длинными полосами изрезана пашня, простирается черными лентами. Не на гребень пласты кладет, а плитами стелет, они блестят на солнце, круто поставлены на плугах отвалы. Свежая пашня не радует Теклю. Девушка идет бороздою, зорко оглядывая жирную, распаханную землю, готовую принять в себя долгожданные семена.

Кровь бросилась в лицо, горько стало на душе, - переступая через глыбы, Текля примечала, где тракторист провел мелко плуги, оставил огрехи, чтобы не перегружать машину, чтобы горючее сэкономить и больше выработать. А что после уродит - ему будто дела нет. Была бы норма выполнена.

Трактор ползет с натугой, лемеха вспарывают плотный верхний слой, будят землю.

Светлая прозелень вдали веселит глаз, молодые всходы тянутся к солнцу, славно раскустилась с осени пшеница, хорошо укоренилась, дружно идет в рост. Запах прели, поднимающийся с пашни, дурманит голову. Тракторист и жаворонок оживляют степь песнями весны, обильно дарят, засевают ими землю, - сроднились, подружились шумливые вестники расцвета, изобилия...

Прокладывая борозду, машина лихорадочно дрожит, то рванет, то остановится, вот увязла в ложбинке, кажется - не вылезти ей отсюда. Задергалась, свирепо взвыла, скрежещет, загребает, разбрасывает землю - не выберется никак. Мотор стучит глухо, звенит, не расплавились бы подшипники. Вьется синий дымок, шибануло неприятным запахом горелого масла, страшновато Тихону, не сорвать бы чего в моторе, - тогда беда, прочь с борозды, парень! Каждый денек на счету - а ты убирайся с поля, терпеливо сноси попреки да насмешки.

Тихон, впрочем, всегда выкарабкивается из беды. Парень удачливый. Не было случая, чтобы он сдался, застрял. Тихон приказывает прицепщику пустить плуги мельче, выводит из ложбинки трактор и твердой рукой направляет его дальше.

И опять открываются глазам необъятные просторы. Стоит посреди поля славная дивчина. Пестрый платочек... стройный стан. Тихон мчится словно на крыльях. Шумно приветствует ее: "Здравствуйте, товарищ бригадир!" Кривая, насильственная улыбка ускользнула от его внимания.

Тихон, отогреваясь, топтался на пашне, разминал руки, ноги, расправлял плечи, закуривал. Выхорашивался, вертелся возле Текли. Странно она вела себя на этот раз: вроде бы обрадовалась и вдруг отстранилась, взгляд ее построжал. Сдерживая раздражение, преодолевая неловкость, стала выговаривать ему:

- Пахали вдоль и рыхлили вдоль, комья не разбили, канав понаделали, огрехов... И вспашка неглубокая.

Строгим, недовольным взглядом водила по пахоте. Уныние наводила неровная пашня, будто волнами пошла - гребни то нарастали, то падали. Вот совсем мелкая пахота, дальше целый ров, не переступишь.

Повела скучный разговор, что надо глубже рыхлить землю, перерезать борозды, чтобы грунт был мелкозернистым. Без нее известно - вдоль паши, поперек сей. Этой премудрости не первый год учит Мусий Завирюха, заведующий хатой-лабораторией. И Текля туда же ударилась за своим отцом, обрадовалась, что усвоила эту нехитрую грамоту, и важничает!

- Разве можно из года в год пахать в один след? - словно лекцию читала Тихону. - Ведь плуг отворачивает пласт в одну сторону - разве таким образом разработаешь поле как нужно? Как я буду сеять? - чуть не плача упрекала она. - Поковырял чуть землю, а я зерно должна положить. Сошник то вязнуть будет, то виснуть. Как я теперь разровняю пашню?

Тревога мучила ее: как сеять по этой волнистой вспашке? Одно зерно ляжет слишком мелко, другое - глубоко. Недружные всходы будут. Где-нибудь на влажном месте росток хорошо укоренится - сильный куст будет, а попадет в верхний, сухой слой - зачахнет; иное, слишком глубоко упавшее, вовсе не пробьется.

Ей уже мерещились хилые стебельки, одолевали невеселые думы.

- Да разве комбайн возьмет низко на таком поле?.. Бугры да колдобины! Чтобы врезаться хедером в землю, поломать мотовило?

Теперь Тихон заговорил другим тоном; сама виновата, вынудила его к этому. Зазнаваться стала. Подумаешь, велика важность - бригадир, начальство! Ни пахать, ни рыхлить поперек он не станет: гоны короткие, кружись тут с машиной, сплошные развороты, это сколько времени переведешь, сколько горючего! И не дергай меня, прошу тебя, так я за две недели трактор разобью. Что тогда директор МТС запоет? Хватит того, что в прошлом году дрова носили за трактором. Трактор завязнет, так поленья подкладывали. Попробуй-ка попаши сама по такой грязище! Давно ли снег сошел, еще не просохло. Хочешь, чтобы грядиль погнулся или рамы, если попадут лемехи на мерзлую землю, - где были навозные кучи, там земля не оттаяла, под низом еще лед держится. Что я буду тебе - переделывать? Это сколько горючего надо потратить! А времени? А потом своей спиной расплачивайся.

Лихорадочно доказывал, растолковывал, убеждал, попыхивая нетерпеливо папиросой. И без того досада разбирает, а тут еще изволь выслушивать попреки. Изводит, бесит его эта дотошная девчонка! Тихон сжал в доказательство ком земли - хоть воду выжимай!