Александр Верт - Россия в войне 1941-1945

Эти поляки должны были направиться в Иран и Палестину, и Черчилль явно хотел как можно скорее вывезти их из России [135] Речь идет о польской армии под командованием генерала В. Андерса, сформированной в СССР и с согласия Советского правительства покинувшей Советский Союз в марте 1942 г. Вместе с офицерами и солдатами этой армии выехали и члены их семей. Последняя группа была эвакуирована в августе 1942 г. – Прим. ред. .

23 июля Сталин ответил на это послание гневным письмом:

«Из послания видно, что, во-первых, Правительство Великобритании отказывается продолжать снабжение Советского Союза военными материалами по северному пути и, во-вторых… откладывает [создание второго фронта] на 1943 год… Подвоз через персидские порты ни в коей мере не окупит той потери, которая будет иметь место при отказе от подвоза северным путем… Исходя из создавшегося положения на советско-германском фронте, я должен заявить самым категорическим образом, что Советское Правительство не может примириться с откладыванием организации второго фронта в Европе на 1943 год».

Сталин подверг резкой критике английское Адмиралтейство за его ошибки в случае с конвоем PQ-17, за его боязнь потерять какое-либо количество своих военных кораблей и за его решение бросить фактически транспортные суда на произвол судьбы:

«Я, конечно, не считаю, что регулярный подвоз в северные советские порты возможен без риска и потерь. Но в обстановке войны ни одно большое дело не может быть осуществлено без риска и потерь… Советский Союз несет несравненно более серьезные потери. Во всяком случае, я никак не мог предположить, что Правительство Великобритании откажет нам в подвозе военных материалов именно теперь, когда Советский Союз особенно нуждается… [в них]».

Черчилль, конечно, был чрезвычайно задет этим недвусмысленным обвинением в малодушии и вероломстве и в следующем своем послании предложил встретиться со Сталиным в Астрахани или на Кавказе. Он сообщил, что в сентябре будет предпринята новая попытка отправить конвой в Архангельск.

Сталин в своем ответе от 31 июля пригласил Черчилля в Москву, откуда, как он указывал, «мне, членам Правительства и руководителям Генштаба невозможно отлучиться в настоящий момент напряженной борьбы с немцами».

Черчилль сразу же согласился прибыть в Москву, хотя ему явно не по душе была эта поездка.

Говоря о стоявшей перед ним задаче - сообщить Сталину о том, что в 1942 г. не будет второго фронта, - Черчилль писал: «Это было все равно, что везти большой кусок льда на Северный полюс». Во время переговоров резкие стычки чередовались с проявлениями внешнего дружелюбия, но совершенно несомненно, что многое в Сталине произвело на Черчилля большое впечатление.

«Я впервые встретился с великим революционным вождем и мудрым русским государственным деятелем и воином, с которым в течение следующих трех лет мне предстояло поддерживать близкие, суровые, но всегда волнующие, а иногда даже сердечные отношения».

Во время первого же свидания со Сталиным Черчилль изложил ему причины, по которым второй фронт не может быть открыт в 1942 г., а затем рассказал об операции «Торч» (высадка в Северной Африке). Сталин «проявил живейший интерес» и в конце концов воскликнул: «Дай бог, чтобы это предприятие удалось!» Сталин сразу оценил стратегические выгоды операции «Торч»:

«Он перечислил четыре основных довода в пользу «Торч». Во-первых, это нанесет Роммелю удар с тыла; во-вторых, это запугает Испанию; в-третьих, это вызовет борьбу между немцами и французами во Франции; в-четвертых, это поставит Италию под непосредственный удар.

Это замечательное заявление произвело на меня глубокое впечатление».

По свидетельству Черчилля, эта первая встреча прошла исключительно хорошо, однако следующее свидание оказалось гораздо менее приятным, и Черчилль решил, что в промежутке между встречами на Сталина успел оказать влияние Совнарком, «воспринявший известие, которое я привез, не так хорошо, как он». В памятной записке, которую Сталин вручил Черчиллю во время второго свидания, он резко протестовал против решения англичан не открывать второй фронт в Европе в 1942 г. За этим последовал новый обмен нотами, не принесший, однако, никаких результатов.

Оглядываясь назад, можно сказать, что наибольший интерес во всем рассказе Черчилля о его поездке в Москву представляет данная Сталиным оценка положения на фронтах в России. Сталин заявил: а) что Кавказ обороняют 25 советских дивизий, что немцы не пройдут через горный хребет и не прорвутся ни к Баку, ни к Батуми, а через два месяца снег сделает горы непроходимыми и б) что у него имеются также другие веские основания для такой уверенности, в частности планы широкого контрнаступления.

«Я лично, - писал Черчилль Эттли и Рузвельту, - считаю, что существуют равные шансы и на то, что они выдержат, но начальник имперского генерального штаба не уверен в этом» [136] Churchill W. Op. cit. Vol. IV. p. 425-428. .

Были также проведены переговоры - не давшие, впрочем, каких-либо окончательных результатов - о совместной советско-английской операции в Северной Норвегии.

В последний день своего пребывания в Москве, вечером (до встречи с Андерсом), Черчилль обедал у Сталина в его личной квартире в Кремле.

«Был приглашен также Молотов… Преобладала атмосфера особенной доброжелательности, и мы впервые установили непринужденные дружелюбные отношения. Мне кажется, я установил личные взаимоотношения, которые будут полезны…

Он предпочел бы иметь грузовики, а не танки, которых он выпускает две тысячи в месяц. Он также хочет получить алюминий. В целом я определенно удовлетворен своей поездкой в Москву… Теперь им известно самое худшее, и, выразив свой протест, они теперь настроены совершенно дружелюбно, и это несмотря на то, что сейчас они переживают самое тревожное и тяжелое время» [137] Churchill W. Op. cit. Vol. IV. p. 450-451. .

Такова суть рассказа Черчилля о его поездке в Москву в августе 1942 г. Что касается отношения москвичей к визиту Черчилля и к западным союзникам вообще, то это уже история совсем иного рода. Дело в том, что советская печать широко популяризировала «коммюнике о втором фронте» от 11 июня, причем в сознании людей это коммюнике ассоциировалось с приказом Сталина по случаю 1 Мая, в котором говорилось, что фашистские захватчики должны быть изгнаны из Советского Союза в 1942 г. Предполагалось, что Сталин никогда бы не издал такой приказ, не будь он совершенно уверен, что на Западе будет открыт второй фронт.

Население СССР терпело величайшие лишения (зима была ужасной, весна и лето были немногим лучше), а когда в июле и августе положение на фронтах стало выглядеть поистине катастрофическим, открытие в самом ближайшем будущем второго фронта сделалось для многих советских людей чуть ли не вопросом жизни или смерти. Следует также помнить о том, что почти у каждого либо отец, либо брат, либо сын - а то и несколько братьев или сыновей - служил в армии либо был убит, ранен или пропал без вести. В деревнях фактически вообще не осталось мужчин, если не считать мальчиков и стариков.