Александр Шумилов - АЛЕКСАНДР КОЛЧАК - неизвестные штрихи к портрету

"Все спутники мои остались живы, - с гордостью скажет Колчак на допросе. И повторит, подчеркнув, - мы вернулись все, не потеряв ни одного человека".

Этим, действительно, можно было гордиться.

Академик Ф.Н.Чернышев, немало поработавший на Севере, подводя итоги экспедиции говорил: "Даже норвежцы не решаются делать такие отважные путешествия, как Александр Васильевич Колчак". Позже Географическое общество наградит Колчака Большой золотой (Константиновской) медалью, поставив молодого лейтенанта в один ряд с такими корифеями, как Нансен, Пржевальский, Норденшельд. Спасательная экспедиция на остров Беннетта будет отмечена как "выдающийся и сопряженный с трудом и опасностью географический подвиг". А Колчак, как итог экспедиций своих, напишет замечательную книгу: "Лед Карского и Сибирского морей".

Фактически, это первая научная монография по гидрологии Северного Ледовитого океана, но и сейчас, пожалуй, она остается одной из лучших книг о полярных водах и льдах. Колчак впервые дал физическое объяснение Великой Сибирской полыньи; впервые предсказал, что кроме выносного дрейфа льдов, открытого Фритьофом Нансеном, в Ледовитом океане - между полюсом и Канадским архипелагом - существует замкнутый антициклонический круговорот. Научные идеи Колчака намного опередили время, но даже в науке (и до сих пор) имя его искусственно забыто, хотя советские океанографы нередко использовали, как свои, мысли и теории Колчака. И теперь - через девять десятков лет - вновь и вновь листая страницы его трудов, написанных предельно ясно, невольно думаешь, что именно наука была, наверное, настоящим призванием Колчака, Что ж, может быть. Но двадцатый век начался для него с войны - о нападении японцев на Порт-Артур Колчак узнал в Якутске.

Экспедиция была предельно тяжелой, он устал, конечно. Но никаких сомнений у Александра Васильевича не было - место его на фронте!

"Я по телеграфу обратился в Академию Наук с просьбой вернуть меня в Морское ведомство и обратился в Морское ведомство с просьбой послать меня на Дальний Восток, в Тихоокеанскую эскадру для участия в войне".

Академия Наук не хотела его отпускать, но Колчак напрямик обратился к Великому Князю, который курировал Морское ведомство, и все-таки добился своего.

Теперь оставалось только одно - определить, наконец, свою личную жизнь. Невеста, кажется, уже устала ждать. Она приехала на берег Ледовитого океана (на мыс Святой Нос), чтобы встретить своего суженого. Мужественная женщина!

В марте в Иркутске сыграли свадьбу, причем шафером Колчака стал боцман Бегичев - сословных предрассудков, судя по всему, у будущего адмирала не было - тоже показательный штрих.

В Порт-Артур, кстати сказать, они тоже отправились вдвоем. Колчак был назначен вахтенным начальником на крейсер "Аскольд", а Бегичев - боцманом на миноносец "Бесшумный".

Как вы помните, еще в экспедиции Колчак заболел суставным ревматизмом, но он, несмотря на болезнь, по-прежнему инициативен. Лейтенант принимает участие в разработке плана прорыва блокады Порт-Артура, пытается использовать керосиновые гранаты для поджога японских укреплений.

Командуя эсминцем "Сердитый", Колчак поставил минную банку, на которой подорвался японский крейсер. Его награждают орденом Св. Анны IV степени с надписью "За храбрость". А война тем временем, уже катится к концу - бесславному для царского правительства. Годы спустя - уже на допросе - Колчак будет с горечью говорить о нападении Порт-Артура, о трагедии последних защитников его: "После того, как был июльский неудачный бой и неудачный прорыв во Владивосток, началась систематическая планомерная осада крепости, центр тяжести всей борьбы перенесся на сухопутный фронт... Все время я принимал участие в мелких столкновениях и боях во время выходов. Осенью я перешел на сухопутный фронт, ... командовал там батареей морских орудий... На этой батарее я оставался до сдачи Порт-Артура, до последнего дня, и едва даже не нарушил мира, потому что мне не было дано знать, что мир заключен. Я жил в Порт-Артуре до 20-х чисел декабря, когда крепость пала... Когда была сдача крепости, я уже еле-еле ходил, ... так как у меня развился в очень тяжелой форме суставный ревматизм. Я был ранен, но легко, так что это меня почти не беспокоило, а ревматизм меня совершенно свалили с ног. Эвакуировали всех, кроме тяжелораненых и больных, я же остался лежать в госпитале в Порт-Артуре. В плену японском я пробыл до апреля месяца, когда начал уже несколько оправляться. Оттуда нас отправили в Дальний, а затем в Нагасаки... И я вместе с группой больных и раненых офицеров через Америку отправился в Россию. Это было в конце апреля 1905 года... В Петрограде меня сначала освидетельствовала комиссия врачей, которая признала меня совершенным инвалидом".

Четыре месяца отпуска дали ему возможность подлечиться, окрепнуть, вернуться постепенно к довоенному образу жизни, но забыть войну, позор Порт-Артура было для него невозможно.

"После того, как наш флот был уничтожен... во время несчастной войны, - говорил на допросе Колчак, - группа офицеров, в числе которых был и я, решили заняться самостоятельной работой, чтобы ... в будущем загладить тот наш грех, ... возродить флот на началах более научных, более систематизированных, чем это было до сих пор... Нашей задачей явилась идея возрождения нашего флота и морского могущества".

Вначале был организован полуофициальный военно морской кружок, на одном из заседаний которого Колчак выступил с докладом - "Какой нужен России флот?".

"России, - говорил он, - нужна реальная морская сила, на которой могла бы быть основана неприкосновенность ее морских границ и на которую могла бы опереться независимая политика, достойная великой державы".

Колчак, кстати сказать, заботился не только о военном флоте; по его инициативе и под его руководством строились ледокольные пароходы "Таймыр" и "Вайгач", которые впервые прошли по трассе Северного морского пути - из Тихого океана в Атлантический. Когда началась Мировая война, Колчак, как свидетельствует биограф, проявил себя как деятельный и храбрый человек. В феврале 1915 года, командуя четырьмя миноносцами, он расставил в Балтике - на подходах к Данцигской бухте - около двухсот мин, на которых подорвались 4 германских крейсера, 8 миноносцев и 11 транспортов; а позже лично руководил высадкой морского десанта на Рижском побережье - в тылу у немцев.

Колчак был представлен к ордену Святого Георгия IV степени, назначен командиром минной дивизии и произведен в контр-адмиралы. А летом 1916 года он уже командует Черноморским флотом и произведен в вице-адмиралы.