Михаил Назаров - Тайна России

"Фашизм — … это духовная позиция, возникшая из общего движения нашего столетия против обессилевшего материалистического позитивизма XIX столетия… Это религиозное воззрение, рассматривающее человека в его внутренней связи с высшим законом, объективным духом, который превосходит отдельный индивидуум и делает его сознательным членом духовного сообщества… Народ — не раса или географическая область"…

Я прерву цитату, чтобы подчеркнуть, что в первоначальном фашизме не было расизма, который был в гитлеровском режиме; итальянцы не считали свой народ лучше других и высшей нацией, которой должен принадлежать мир, который нужно покорять. Но продолжу:

"Народ — не раса или географическая область, а непрерывно сохраняющаяся в историческом развитии общность… личность, духовное явление". И дальше о том, какие требования фашизм предъявлял к человеку: "Человек фашизма подавляет в себе инстинкт эгоистичного желания, чтобы вместо этого в чувстве долга укоренить высшую жизнь нации, не ограниченную рамками пространства и времени: жизнь, в которой индивидуум путем самоотречения и пожертвования личных интересов, даже через смерть — осуществляет предельно духовное бытие, на котором основывается его человеческое достоинство… Ни одно действие не ускользает от моральной оценки. Поэтому жизнь в понятии фашиста — серьезна, строга, религиозна. Он создает из самого себя инструмент построения достойной жизни….

Как мы видим, вот это дисциплинирующее, собирающее, орденское начало в фашизме на фоне, подчеркиваю, хаоса, безработицы — оно привлекло очень многих людей. И даже нужно отметить, что католическая Церковь очень горячо поддерживала фашистские реформы и само движение фашизма, потому что оно соответствовало социальному католическому учению, именно в его основе лежит корпоративное устройство общества.

Грачева: "Царство Божие на земле"…

Назаров: Я, конечно, не сторонник католицизма, а просто хочу подчеркнуть, что это не было какое-то преступное явление. Во всех европейских странах возникли партии, которые можно назвать фашистскими, даже в демократических странах, во Франции, в Англии. А где были осуществлены принципы этого корпоративного государства: они были осуществлены и в Италии, и в Австрии на чисто христианской основе именно в Австрии, это было при канцлере Дольфусе. И уж, конечно, важны примеры Испании и Португалии (при Франко и Салазаре) они в наиболее чистом виде выявили лучшие стороны этих тенденций, которые тогда наметились, подчеркиваю, во всей Европе.

Грачева: Вы занимались миссией русской эмиграции, значит, наверное, можете сказать о том, как наша эмиграция отнеслась к этому движению? Как она соотносила его с тем, что происходило в России в это время…

Назаров: Я вообще-то и начал изучать фашизм не потому, что меня сам фашизм привлекал, а занимаясь историей русской эмиграции и пытаясь понять ее поведение и ее выбор в годы Второй мировой войны. Ведь очень мало эмигрантов было на стороне демократий, почти все симпатизировали авторитарным режимам, потому что именно авторитарные режимы единственные были тогда, которые провозгласили антикоммунистическую борьбу. Вспомним Антикоминтерновский пакт в 1930-е гг., - а демократии тогда вступили в союз со Сталиным именно против фашизма. Поэтому эмиграция симпатизировала авторитарным режимам.

Я не подсчитывал процента, но не ошибусь, если скажу: 90 % русской эмиграции, если не прямо называли себя организациями фашистскими, то симпатизировали фашизму, [102]фашистскими были, скажем, на Дальнем Востоке "Союз русских фашистов"; в Америке — партия Вонсяцкого, который издавал журнал «Фашист»; в Германии было русское национал-социалистическое движение. И даже самая крупная организация эмиграции, "Русский Обще-Воинский Союз" — это остатки Белых армий, которые соединились вместе в эмиграции, — тоже считал, что нужно изучать фашизм и нужно разрабатывать свой русский фашизм.

Даже такие люди, как П.Б. Струве, — он, будучи редактором газеты «Возрождение», огромное внимание уделял фашизму, писал об этом передовицы как о большом важном явлении. Такие люди как, я уже называл, Г. Федотов — христианский социалист и демократ, они видели в фашизме много интересных новинок в социальной организации общества. Периодика 1930-х гг. русской эмиграции очень интересна тем, что этот опыт социальных реформ фашистских, назовем их так, был проанализирован, было отделено положительное от отрицательного в этих режимах. И мне кажется, что Россия сейчас находится в таком состоянии, что некоторые из этих реформ были бы очень полезны для нашей страны. Это не значит, что нам нужно их так называть или перенимать прямо какие-то фашистские разработки, но если, допустим, человек пользуется каким-то инструментом, ножом или вилкой за едой, это не значит, что мы должны отказываться от ножа и вилки только потому, что таким же ножом фашист, понимаете ли, пользовался. Ведь разные режимы пользуются одними и теми же инструментами — суд, армия, полиция, какие-то правовые законы; это не значит, что если Гитлер был преступником, то у него все нужно отвергнуть, забыть и ничего не знать и не изучать…

Грачева: Главное — как пользоваться армией, судом и полицией…

Назаров: Вот именно, и в каких целях. Опыт же русской эмиграции в изучении фашизма заключался в следующем: был отвергнут фашистский дух как неприемлемый, как дух ограничивающий свободу человека, не соответствующий православному пониманию соборности. Нужно сказать, что даже фашистские организации в русской эмиграции строились на основе Православия, они действовали с благословения иерархов Церкви и только условно можно назвать эти организации фашистскими.

Иван Александрович Ильин, наш выдающийся философ, дал очень хорошую формулировку этому опыту познания русской эмиграцией фашистских режимов. Он писал, что русским незачем было всё это, даже ценное, что было в авторитарных режимах того времени, незачем было прямо заимствовать у них, у иностранного фашизма; наоборот, писал он, — фашизм бессознательно стремился осуществить идеал, близкий к русскому, и привожу цитату дословно:

"Государство не есть механизм состязающихся корыстей, но организм братского служения, единения веры, чести и жертвенности: такова историко-политическая основа России. Россия стала отходить от нее и сокрушилась. Россия вернется к ней опять. Фашизм не дает нам новой идеи, но лишь новые попытки по-своему осуществить эту христианскую, русскую национальную идею применительно к своим условиям".

То есть Ильин хотел сказать, что у нас был свой корпоративизм — это наша соборность; всероссийские Земские соборы сыграли огромную роль в русской истории, и не нужно нам было изобретать ни корпоративизма, ни новую идеологию, у нас Православие было — это единственная религия, которая объясняет смысл истории, смысл общественного устройства.