Михаил Назаров - Тайна России

В Манифесте говорилось, что "Комитет Освобождения Народов России приветствует помощь Германии на условиях, не затрагивающих чести и независимости нашей Родины. Эта помощь является сейчас единственной реальной возможностью организовать вооруженную борьбу против сталинской клики". В январе 1945 г. КОНР заключил, за подписью Власова, соглашение с правительством Германии о предоставлении вооружения и снабжения — в форме кредита, который КОНР обязался в будущем выплатить.

Лишь после этого — в январе 1945 г. — началось формирование двух власовских дивизий. Немецкий МИД рассматривал соглашение с КОНРом как внешнеполитический акт, а 28 января 1945 г. вооруженные силы КОНРа (многие продолжали называть их РОА) были объявлены армией союзного с Германией государства. Немецкие представители в русских частях имели лишь консультативные и связные функции. Эта русская армия была в юридическом и военном отношении отделена от Вермахта, она имела на серой немецкой форме (другой пошить было уже невозможно) русские нарукавные знаки, а на шапке кокарду РОА. Значок РОА (белый щиток с синим Андреевским крестом в красном обрамлении) по предложению генерала Малышкина был принят еще в феврале 1943 г. (тогда Розенберг перечеркнул девять первых эскизов с бело-сине-красным флагом, на что Власов сказал: "Я бы так и оставил: русский флаг, перечеркнутый немцами, потому что они его боятся" [41]). На штандарте главнокомандующего РОА — изображение Георгия Победоносца. Гимн — "Коль славен наш Господь в Сионе".

В частях появились русские священники. "Некоторые из них уже состояли в юрисдикции Зарубежной Церкви, некоторые же покинули родину, находясь в юрисдикции Московской Патриархии, и не смогли по ряду причин оформить свое новое каноническое положение. На подобного рода вещи тогда не обращалось особого внимания. Часть священников оставалась также в юрисдикции Вселенского патриарха" [42] — так описывает это протопресвитер штаба вооруженных сил КОНРа Дмитрий Константинов (впоследствии клирик Американской юрисдикции). Кроме него, духовным окормлением РОА в разное время руководили о. Александр Киселев из Эстонии и архимандрит Серафим (Иванов) из монастыря в Ладомирово [43]. В торжественном молебствии о даровании победы вооруженным силам КОНРа, кроме митрополитов Анастасия и Серафима, в числе священников участвовали прот. Адриан Рымаренко, о. Георгий Бенигсен [44].

То есть, и в этот период войны мы видим "сотрудничество с Гитлером" представителей разных православных юрисдикции. Так что не очень понятно, почему тот же самый прот. Георгий Бенигсен, присоединившись после войны к Американской Церкви, будет обвинять Зарубежный Синод в "писании благодарственных адресов Гитлеру, войска которого… убивали на фронте детей «наивных» православных американцев" [45]…

Тем более естественным было присутствие духовенства в русских частях, созданных военными первой эмиграции еще до появления РОА. В "Русском корпусе", сформированном на Балканах уже летом 1941 г., в числе священников в корпусном журнале "Наши вести" упоминаются о. Владимир Могилев, о. Владимир Ульянцев, прот. Борис Молчанов, прот. Григорий Баранников, иеромонахи Никодим (Нагаев), Антоний (Медведев), Викторин (Лябах), старшими корпусными священниками были прот. Иоанн Гандурин и иеромонах (затем игумен) Никон (Рклицкий) — после войны четверо из них стали архиереями в разных епархиях русского зарубежья [46]. В "Русской Национальной Народной армии" (создана в марте 1942 г. под руководством инженера с. Н. Иванова и полковника К.Г. Кромиади) был о. Гермоген Кивачук. Имелось русское духовенство и в частях, созданных ген. Б.А. Хольмстоном-Смысловским (последнее их название: 1-я Русская Национальная Армия), а также в казачьих частях генералов-эмигрантов Краснова, Туркула, Шкуро.

К этому следует лишь заметить, что представители Церкви не столько брали на себя духовное водительство военно-политической борьбой против безбожных поработителей Отечества, сколько выполняли свою вечную миссию спасения душ, считаясь с войной как с фактом. Как недавно напомнил архиепископ Серафим (Дулгов), в годы русско-японской войны именно так повел себя архиепископ Николай (Касаткин) в Японии: он оставался со своей японской православной паствой в стране, воевавшей против России, а ведь японцы были коварным врагом!.. Тем не менее архиепископ Николай исполнил свой пастырский долг, против чего российской церковной властью не было высказано ни слова упрека; недавно он причислен к лику святых как Московской Патриархией, так и Зарубежной Церковью.

Так же и священники РОА и русских эмигрантских частей были со своей паствой там, куда ее позвал патриотический долг, помогая ей быть достойной звания христиан в столь трудном положении. Они совершали требы, принимали исповеди, причащали, отпевали погибших. Приходилось и разъяснять основы Православия бывшим советским военнослужащим (как, например, в школе РОА в Дабендорфе). И снова заметим, что православное духовенство в странах, воевавших против Германии, в том числе остававшиеся в США иерархи Зарубежной Церкви, не осуждали своих собратьев в Германии, полагая, что им на месте виднее, как поступать.

Ведь это политическое движение было шире, чем РОА, оно включало в себя широкие гражданские слои населения. Поэтому многие называют его Русским Освободительным Движением (РОД). Кромиади свидетельствует: "В то время, за исключением ура-патриотов, принимавших коммунистов за «своих», вся остальная эмиграция относилась к РОА как к своей национальной армии и делила с ней горе и радость" [47]. Вероятно, это не преувеличено: так, в Париже, когда 24 июля 1943 г. генерал В.Ф. Малышкин выступал в зале «Ваграм» перед русской эмиграцией как представитель Власова — 6000 эмигрантов устроили ему овацию; его выступление "произвело сильное впечатление даже на демократические круги русской эмиграции, стоявшие в непримиримой оппозиции к немцам", — писал меньшевик Б. Николаевский, ссылаясь на восторженное письмо присутствовавшего на собрании либерала В.А. Маклакова: "по отзывам даже тех, кто пришел заряженным против Власова, это произвело впечатление бомбы" [48].

Такую же картину рисует А. Казанцев:

"Самотеком по всем углам небольшой уже тогда Новой Европы создавались группы и общества содействия, собирались средства, пожертвования, крестьяне приносили свои незамысловатые драгоценности, серебряные нательные кресты и обручальные кольца, рабочие — свои скромные сбережения, собранные за годы тяжелого труда. Во все инстанции Комитета приходило ежедневно до трех тысяч писем и телеграмм, с изъявлением готовности принять посильное участие в борьбе" [49].

Для сравнения стоит привести цифру тех эмигрантов, которые участвовали в войне на стороне западных демократий. В Европе больше всего русских оказалось во французской армии (было мобилизовано по призывному закону около 3 тысяч) плюс несколько сот добровольцев в «Сопротивлении» [50]… Наверное, не намного больше их было и в американской армии.