Галина Игнатьева - История экономических учений: конспект лекций

Методы оптимизации применялись при составлении планов предприятий и решении отдельных производственных задач. Оптимизация использования сырья получила значительное применение в сфере переработки руд цветных металлов, минеральных удобрений, в результате сократилось время обработки и возросла выработка продукции. Положительные результаты дало использование оптимизационных методов в определении мест размещения буровых скважин и организации работ по бурению. Большое применение методы оптимизации нашли в решении транспортных задач, что позволило, в частности, сократить расходы на грузоперевозки и оптимизировать потоки пассажиров. Министерство морского флота СССР и Министерство рыбного хозяйства СССР активно оптимизировали работу морских судов.

В 1960-х гг. активно развивалась экономическая кибернетика. Оптимизацию начали применять не только для решения конкретных производственных задач, но и в отраслевом планировании, при разработке перспективных отраслевых планов, расчете перспектив развития и размещения отдельных отраслей народного хозяйства и многоотраслевых комплексов.

Как отмечал Л.В. Канторович, «математические методы также существенно повлияли на экономическую теорию – обогатили ее новыми средствами анализа, способствующими продвижению ряда основных проблем экономической науки социалистического общества» [18. С. 13].

В 1975 г. Л.В. Канторович стал первым и пока единственным российским лауреатом Нобелевской премии по экономике за вклад в теорию оптимального распределения ресурсов. Он воспитал целое поколение российских эконометриков и создал научную экономико-математическую школу.

Рождение институционализма как особого течения экономической мысли можно датировать достаточно точно. В 1898 г. его основоположник Т. Веблен опубликовал свою статью «Почему экономика не стала еще эволюционной наукой?», которая содержала положения новой научно-исследовательской программы. В 1899–1990 гг. он продолжил разъяснять основные ее установки в серии статей под общим названием «Предрассудки экономической науки» и одновременно предпринял попытку реализовать собственную программу в своем труде «Теория праздного класса». Название нового направления экономической теории связано с признанием его создателями и последователями важности наряду с материальными факторами духовных, моральных, правовых и других переменных, рассматриваемых в историческом контексте в качестве первичного элемента движущей силы общества в экономике и вне ее. При этом объекты исследования (институты) не подразделяются на первичные и вторичные и не противопоставляются.

Суть институционализма отражена в трех характеристиках, относящихся к области методологии.

1. Неудовлетворенность высоким уровнем абстракции , присущей неоклассике, и в особенности статическим характером ортодоксальной теории цен. Это точно выразил теоретик и историк институционального направления П. Хомен: «Инсти-туционализм оспаривает ортодоксальную теорию по следующим положениям: он утверждает, что ортодоксальная политэкономия основана на дискредитированной гедонистической теории человеческого поведения; что ее основной постулат об индивидуалистической конкуренции неверен и неточен и что ее центральная проблема об определении условий экономического равновесия основана на несостоятельной аналогии с физической наукой и предполагает статический взгляд на экономическую организацию в отличие от действительного процесса развития». [34]

2. Стремление к интеграции экономической теории с другими общественными науками , или «вера в преимущества междисциплинарного подхода». Институционалисты пытались подойти к анализу проблем современной экономической теории, применяя методы других социальных наук: социологии, политологии, права, психологии и др.

3. Недовольство недостаточной эмпиричностью классической и неоклассической теорий . Институционалисты, призвав к детальным количественным исследованиям, сосредоточили свое внимание на конкретике, что помешало создать им единую концепцию, и поэтому институционализм иногда называют «теорией без теории».

Термин «институционализм», который ввел в научный оборот У. Гамильтон, тесно связан с двумя понятиями: «институция», под которой понимают установление, обычай, порядок, принятый в обществе, и «институт» – закрепление обычаев и порядков в форме закона или учреждения. Разделение этих понятий весьма условно, поскольку в теориях институционалистов они имеют часто широкое и размытое содержание. Так, У. Гамильтон определяет институты как «...словесный символ, который применяется для обозначения совокупности социальных обычаев. Они означают преобладающий и постоянный способ мышления или действия, который стал привычным для группы или превратился для народа в обычай. В повседневной речи это аналог „процедуры“, „общего согласия“ или „договоренности“; на литературном языке нравы, народные обычаи, равно как денежная экономика, классическое образование, фундаментализм и демократия являются „институтами“... Институты устанавливают границы и формы человеческой деятельности. Мир обычаев и привычек, к которому мы приспосабливаем нашу жизнь, представляет собой сплетение и неразрывную ткань институтов». [35]Из данного определения видно, что этот термин охватывает достаточно широкий круг категорий и явлений, предопределяющих действия отдельных экономических субъектов и эволюцию экономики в целом.

Новое направление имеет много общего с исторической школой как на уровне методологических принципов, так и конкретной тематики исследований. Оба течения опирались на историзм и учет факторов социальной среды для обоснования путей экономического роста. Использование биологической метафоры для анализа развития общества и фокусирование внимания на роли насилия в капиталистическом предпринимательстве сближали Т. Веблена и В. Зомбарта, изучение цикличности экономических процессов – У. Митчелла и А. Шпитгофа. Внимание к рабочему вопросу, политико-правовым аспектам социальных движений, экономическому реформизму одинаково характерно для школы Г. Шмоллера и Дж. Коммонса.

Однако Т. Веблен достаточно критически отзывался об исторической школе. Он считал, что она сумела «дать лишь описательный обзор явлений, но отнюдь не генетическую характеристику развертывающегося [экономического] процесса... [и] полученные результаты едва ли можно назвать экономической теорией». [36]