Юрий Фельштинский - Крушение мировой революции. Брестский мир

Разумеется, под такой платформой могли подписаться все левые эсеры. И, вероятно, с таким расчетом она и была составлена. Состоявшийся съезд образовал партию «революционных коммунистов». Примерно в то же время образуется и партия «народников-коммунистов». Создается она на основе Пресненской организации ПЛСР, группировавшейся вокруг газеты «Знамя борьбы» и покинувшей 28 июля Московскую общегородскую конференцию левых эсеров. На организационном собрании группы, состоявшемся 1 августа, было создано бюро для оформления новой организации, а 18 августа в газете «Знамя трудовой коммуны» «народники-коммунисты» опубликовали свой манифест, а 21-24 сентября провели в Москве первую конференцию, на которой присутствовало 40 делегатов от 20 организаций, и объявили об официальном образовании партии. В принятой ими резолюции говорилось, что «народники-коммунисты» считают своей главной задачей бороться «в полном контакте со всеми партиями социального переворота за осуществление социальной революции» (Первая Всероссийская конференция народников-коммунистов, с. 2-3). Возглавили эту небольшую партию, скоро растворившуюся, Закс и А. Оборин (делегат Пятого съезда Советов от Петроградской губернии).

Июльская «авантюра» левых эсеров была подвергнута критике и другими революционными организациями. Вот что писала об этом газета максималистов:

«В прошлом году в марте месяце приезжал представитель советской России из Москвы — левый эсер. Он сообщил нам, что левые эсеры некоторое время были в подполье благодаря убийству Мирбаха, который был ими казнен с целью сорвать Брестский договор. Максималисты центральной России, которые были также противниками этого договора, не поддержали левых [эсеров], потому что считали [правильным] уничтожение этого договора при естественных условиях, т. е. при восстании и давлении трудовых масс, но раз этого не произошло, раз этот договор просуществовал целые месяцы, то сорвать его искусственным путем максималисты считали не в интересах революции. В тот период среди левых произошло несколько расколов. Одна часть левых, во главе с Анастасией Биценко, Колегаевым, Федорович и др., приняли всецело платформу коммунистов, образовали партию «народных коммунистов», и только группа во главе с Марусей Спиридоновой оставалась пока на старой платформе» (Максималист, № 4, 19 марта 1920).

«Сегодня в 2 часа дня двое неизвестных, пробравшись с подложным документом от Чрезвычайной комиссии в германское посольство, бросили бомбу в кабинете графа Мирбаха. Граф Мирбах, тяжело раненный, скончался. Правительство, представители которого немедленно посетили германское посольство и выразили ему свое негодование по поводу этого акта политической провокации, принимает все меры к обнаружению убийц для предания их чрезвычайному революционному трибуналу. Усилены меры для охраны германского посольства и германских граждан. Правительство поручает Вам немедленно посетить германского министра иностранных дел и выразить германскому правительству возмущение русского правительства этим актом, а равно семью убитого графа Мирбаха для выражения ей своего соболезнования»· (Ленин. ПСС, т. 50, с. 113).

Соломон. Среди красных вождей, т. 1, с. 82.

МИСИ, кол. К. Каутского, К. 3 15, 160.

Доклад Чичерина был опубликован в 1961 году, но не полностью (Чичерин. Статьи и речи). Используемые в этой главе отрывки доклада в русский печатный текст не вошли и приводятся в обратном переводе с немецкого по кол. К. Каутского, где доклад имеется на немецком языке с типографской пометкой «на правах рукописи».

Стенографический отчет Пятого съезда, с. 209.

«Сколько-нибудь точного сообщения от германского правительства мы еще не имеем, но косвенные указания успокоительного свойства мы имеем. Опасность не миновала, но пока не получили официальных сведений... Есть много шансов, что обойдется без войны, но сказать об этом категорически невозможно» (Свердлов. Избранные произведения, т. 2, с. 247-248).

Вацетис. Июльское восстание в Москве, с. 41-42, 54, 55, 56-57.

Вацетис пишет, что «Бонч-Бруевич не терял надежды создать большую армию, были уже назначены командующие десяти армий...» (там же, с. 53).

Hilger, Meyer. The Incompatible Allies, p. 7.

Бонч-Бруевич. Воспоминания о Ленине, с. 320. Точно так же считал Николаевский: «Левые эсеры были все время чужеродным для большевиков элементом; борьба с ними не расколола, а сплотила основное ядро диктатуры, большевистскую партию, которая ощутила себя как единое целое во вражеском кольце» (АИГН, 207/14. БИН — Т. И. Вулих, 7 июля 1934, 1 л.).

Бонч-Бруевич. Воспоминания о Ленине, с. 321-323. Несколько отличный текст опубл. в кн. Бонч-Бруевич. Убийство германского посла, с. 54 — 55.

Ленин, ПСС, т. 36, с. 725

Как свидетельствует В. В. Аникеев, до сих пор "не найдены" протоколы заседаний ЦК РКП (б) с 19 мая по 16 сентября 1918 г. (Аникеев. Деятельность ЦК РСДРП (б), с. 298), т. е. именно за тот период, когда на каждом заседании должна была обсуждаться германская проблема.

В собрании сочинений Ленина: «путей сообщения» (Ленин. Сочинения. 4-е изд., т. 27, с. 499).

Пятый созыв ВЦИК, с. 55-56; Горохов и др. Чичерин — дипломат ленинской школы, с. 93-94.

Там же, с. 6. Заявление было опубликовано в «Известиях ВЦИК» 17 июля за подписями Ленина и Свердлова. Согласно Бонч-Бруевичу, у Ленина к этому документу было особое отношение: он попросил Бонч-Бруевича подлинник документа сохранить и «никому не давать». Такую же инструкцию Ленин дал Бонч-Бруевичу, когда по решению ЦК вместе с Троцким составил прокламацию «Социалистическое отечество в опасности!» (Бонч-Бруевич. Воспоминания о Ленине, с. 324, 325).

Там же.

Там же; Higler, Meyer. The Incompatible Allies, p. 9; AT, T-3755.

Позже, когда революционный энтузиазм стал достоянием прошлого, бывший нарком юстиции в советском правительстве, член ЦК ПЛСР Штейнберг, эмигрировавший из России, отрицал в своих мемуарах намерение левых эсеров поднять мятеж против большевиков. Штейнберг писал, что левые эсеры «хотели лишь добиться изменений тех обстоятельств, которые вели страну по дороге развалин... Они утверждали, что Германия не была в состоянии возобновить войну с Россией, и правомерность этого утверждения была доказана тем фактом, что Берлин не реагировал на убийство с жестокостью, которая проявилась бы в дни военного могущества Германии. В это время Германия была уже слишком близка к поражению (Steinberg. In Workshop of the Revolution, p. 244).