Your Name - Братья. История масонства в России

Тогда в Академии Художеств концентрировались и пластические искусства и очень отвлечённое умствование, мистицизм и философия познавательная.

Н. АСАДОВА: Вы говорили о том, что задачей мистицизма было то, что человек не столько разум, сколько интуицией начинал познавать мир. Но задача так и не была осуществлена, если посмотреть на сегодняшний мир, то значение разума, оно гипертрофировано по-сравнению с интуицией.

Л. МАЦИХ: Очень верно сказано, я полностью с этим согласен. Эта задача никогда не может быть разрешена, это ведь задача на все времена. Вопрос о том, как говорит Каббала, основа масонского мировоззрения, как гармонизировать три аспекта познания – интеллектуальный, эмоциональный и интуитивный. Хотя бы гармонизировать, если уж не создать равносторонний треугольник. В современном мире чудовищная дисгармония и разумеется интеллектуальный способ подавил все остальные. Это замечалось уже тогда, в век рационализма, в век интеллектуального просвещения.

И как раз Лабзин резко возражал энциклопедистам, просветителям, при том, что переводил их труды. Он хотел восстановить в правах эмоциональную сферу и особенно интуитивную. Преуспел в чём-то, но сам ход вещей, прогресс, как таковой, в основном технологический, он конечно был против него. Но Лабзин героически противостоял техницизму и механистическому пониманию познания.

Н. АСАДОВА: Ещё интересный сюжет из его жизни. Механизм, с помощью которого он противостоял против засилия разума – это «Сионский вестник».

Л. МАЦИХ: Да, журнал. Он его издавал дважды. Сначала с 1806 по 1807 год, а потом с 1816 по 1818 год, с большим перерывом.

Н. АСАДОВА: нелёгкая судьба у журнала была.

Л. МАЦИХ: нелёгкая, никто не говорил, что будет легко. Но он учился на примере своего дядюшки духовного – Новикова, судьба его книгоиздательского предприятия была вообще ужасной. В этом плане…

Н. АСАДОВА: Но более плодотворной.

Л. МАЦИХ: Наверное. Он был гений книгоиздательства, а Лабзин – нет. Он был ловкий журналист и удачливый издатель.

Н. АСАДОВА: Писал в основном под псевдонимом.

Л. МАЦИХ: О! Псевдонимы он выбирал изумительные. Первый псевдоним его был буквы УМ – Ученик Мудрости. Ум! Уже видно, какой он скромняга и какого он невысокого о себе мнения. Потом он избрал ещё более дивный псевдоним, «Посланный богом», наконец, вершиной его самовозвеличения, витийственного красноречия был псевдоним Угроз Святовостоков. И под этим псевдонимом он писал. Все знали, кто под ним скрывается, но этому милому Святовостокову, как дети Деду Морозу, писали люди со всей России. И он собирал немалые филантропические пожертвования. Ни копейки не присвоил.

Н. АСАДОВА: А куда направлял?

Л. МАЦИХ: Направлял на филантропические нужды – на госпитали, на приюты сирых и убогих. Он в этом смысле евангельскую заповедь выполнял.

Н. АСАДОВА: Чем он так воодушевлял людей в своих произведениях?

Л. МАЦИХ: Он очень интересно писал, он был на самом деле по призванию, если давать дефиниции, я бы его определил, как духовного писателя. Он в гораздо большей степени был духовным писателем, чем философом. Но наверное, он был и администратором хорошим. Он умел излагать достаточно сложные теологические построения простым и всем понятным языком. Не совсем уж до кучеров доходить. Но любому грамотному человеку той эпохи он умел растолковывать простые истины.

Часто прибегал к притчам, истинно в евангельском духе. Иной раз нет.

Н. АСАДОВА: Есть какие-то известные его притчи, которые дошли до наших времён?

Л. МАЦИХ: Он писал о том ,что священное писание есть учитель наш. Я цитирую близко к тексту, поэтому если что-то перевру, прошу меня великодушно простить. Но этот учитель есть учитель безмолвствующий. И текст хранит священно молчание. Здесь он цитировал на латыни блаженного Августина - divine silencio, то есть, мы-то у текста спрашиваем, а текст молчит. А как нам получить ответ? Живой учитель хоть как-то ответит, даже подзатыльник будет ответом. А тут как быть?

И здесь, - говорил он, - роль интуиции, интуитивного истолкования описания гораздо важнее, чем роль всякого рода посредника, тут он открыто намекал на церковь и на разные казенные толкования, которым был враг. Эта интуиция поможет нам понять истинный, сокровенный смысл писания. Это классический образчик его рассуждения. И очень многих людей он на этот путь подвигнул.

Н. АСАДОВА: если говорить о судьбе журнала «Сионский вестник», почему его закрывали?

Л. МАЦИХ: У Лабзина были могущественные враги. Люди не переносят чужого успеха, это давно известно. А он был успешным человеком. И кроме того, была и оппозиция принципиальная. Главным рупором этой оппозиции было, конечно, реакционное духовенство и быстро выдвинувшиеся этого течения, некий такой архимандрит Фотий, в миру Спасский. Это был, как писали современники, безжалостный ханжа, вертлявый монах, растлитель душ, но о нём отдельный разговор, хотя он никакого отношения к масонству не имел, за тем исключением, что он был главным гонителем масонов.

Фотий писал всякие подмётные листки, он подымал разные антимасонские волны. Сам он был человеком, едва ли психически здоровым, дважды проходил психическое освидетельствование.

Н. АСАДОВА: А как же он так продвинулся-то?

Л. МАЦИХ: А такие требовались. Нам разумные не надобны – говорил один из его тогдашних коллег, нам надо верные. Он был верен. А разум только вредит с точки зрения тех, кто…

Н. АСАДОВА: Они тоже считают, что разум вредит?

Л. МАЦИХ: В этом они сходились. Кстати, гораздо больше, чем вы думаете, уважаемые слушатели. Фотий дружил с покровителем Лабзина Голицыным. Голицын же был всесильный Министр просвещения, фаворит Александра.

Н. АСАДОВА: О нём мы тоже сделали передачу на прошлой неделе.

Л. МАЦИХ: да. Голицын оказывал чрезвычайные Лабзину услуги. Фотий писал льстивые письма Голицыну, а сам за спиной интриговал, негодяй был полный. Но у Фотия была известная репутация, он был человеком такого образа жизни, который тогда никто не вёл. Он носил вериги ,соблюдал строжайший пост, всякие подвиги аскетизма, не мылся, разумеется, никогда и аромат святости отчётливо ощущался. Он завоёвывал этими подвигами аскетическими расположение многих вельмож. Например, графиня Орлова-Чесменская, о которой Пушкин написал язвительную эпиграмму «Благочестивая жена душою богу придана, а грешною плотию – архимандриту Фотию».

Я уж не знаю, было ли там то, на что намекал Александр Сергеевич, но денег немерено получил Фотий от графини. И Фотий, он устраивал публичные акции, перформенсы…

Н. АСАДОВА: Пиар-акции.

Л. МАЦИХ: Говоря милым вам современным языком.

Н. АСАДОВА: Чёрный пиар.

Л. МАЦИХ: Да, чёрный и весьма эффективный. Он мог в одной рубахе среди ночи, перелезая через две ограды, прибежать к настоятелю Лавры архимандриту Иннокентию и сказать, что масоны в виде бесов окружили его келью.