Your Name - Братья. История масонства в России

Н.АСАДОВА: Да. Долго прожила.

Л.МАЦИХ: Долго, долго.

Н.АСАДОВА: Кстати, Осоргин сам прожил довольно долгую жизнь – в 42-м году он умер.

Л.МАЦИХ: Он умер в 42-м, тоже достаточно долго он жил. Если бы не война Вторая мировая, он бы жил еще – он был человеком отменного здоровья и следил за собой, но фашизм его абсолютно подкосил, именно как, вот, явление…

Н.АСАДОВА: Как веру в человечество?

Л.МАЦИХ: …расчеловечивания, да. Он не утратил веры в людей, но вот этот ужас, который стал твориться в цивилизованной Европе, это на него нагнало ужасающую совершенно тоску, и он… Он, кстати, только в 37-м году отказался от советского паспорта. Но в 37-м, когда доходили уже совершенно чудовищные слухи о том, что творилось на социалистической родине, он этот паспорт сжег.

Н.АСАДОВА: Когда мы готовились к передаче, мы долго искали здание, которое было бы связано с Михаилом Осоргиным, ну и конечно же, мы остановились на доме в Ситцевом Вражке, дом под номером 7/17. Что это за дом, чем он знаменит?

Л.МАЦИХ: А в этом доме живет, вот, этот самый профессор орнитологии, его внучка, там разворачиваются все эти замечательные события. Я не хочу даже пересказывать сюжет этого великолепного романа, а от души желаю и призываю наших слушателей его почитать.

Н.АСАДОВА: Да, ну, мы отправили, естественно, к этому дому Алексея Дурново, который пытался выяснить, что же знают прохожие об этом замечательном месте.

А.ДУРНОВО: Имя Михаила Осоргина, а тем более, его дома в Сивцевом Вражке людям ничего не говорит – ни в самом переулке, ни поблизости знатоков русской истории, журналистики или литературы начала ХХ века не нашлось. Впрочем, прохожие с любопытством слушали мои рассказы об этом человеке, и каждый находил в его биографии что-то свое. Вот, Наталья, например, зацепилась за слово «литература» и поделилась своими мыслями на предмет того, каким должен быть настоящий писатель, особенно если он живет в такое трудное время, в которое выпало жить Осоргину.

НАТАЛЬЯ: Насколько человек морально устойчив… Вообще, обычно поучать должен чему-то, каким-то моральным ценностям, и т.д., и т.п. Ну, например, та же самая любовь, дружба, какое-то отношение к окружающему обществу, к животным и т.д. Какие-то примеры жизненные – тоже же жизненному опыту учимся из книг, по большому счету; многого родители не расскажут.

А.ДУРНОВО: Галина, в свою очередь, зацепилась за слово «журналист». Точнее, за тот факт, что Осоргин оказался в числе основателей Союза журналистов. Создание такого сообщества пришлось моей собеседнице по сердцу, и она сразу заговорила о том, что это хорошо и правильно.

ГАЛИНА: Профессионалы должны между собой, наверное, как-то общаться и отсеивать, чего не нужно. По идеи. А без идеи все происходит по-другому. Многого мы, предположим, не знаем, а журналисты, они все-таки вездесущи, они информацию какую-то новую дают – мы же должны ее пережевать, переварить, а если мы ее не знаем, кто будет переваривать?

А.ДУРНОВО: Для остальных ключевым стало слово «политика». Это понятие, считают многие, несовместимо ни с литературой, ни, более того, с журналистикой. Впрочем, Дионис все же считает такое совмещение возможным, хотя и призывает совмещающих быть осторожнее.

ДИОНИС: Каждый для себя должен решать, насколько это для него будет совместимо. Но опять же, мне кажется, что политикой, в принципе, может заниматься любой, у кого к этому есть и призвание, и понимание, что это будет гармонично и для него, и для тех, кому он сделает пользу. Все в жизни влияет взаимозависимо. Поэтому наверное, в какой-то степени, может и пересматривать какие-то взгляды.

А.ДУРНОВО: А вот Антон уверен, что призвание писателя – жечь глаголом сердца людей, и заниматься политической деятельностью, тем более, в партии, из которой выходят террористы, для серьезного литератора неприемлемо.

АНТОН: Жизненные выводы стоит делать из книжек – больше некуда, можно брать из жизни, можно брать из книжек. Я думаю, что книжки должны отчасти жизнь отражать, поэтому, пожалуй, это в каждом случае напуствие будущему. Я не думаю, что в политике, вообще, что-то может быть на пользу, и наборот, делается с корыстной целью. А настоящий писатель никогда не перейдет до такого уровня.

А.ДУРНОВО: Короче говоря, мнений по поводу фактов биографии Осоргина было много. За оценкой, которую люди ему давали, как-то совершенно терялось то, что о самом этом человеке они узнавали от меня. Почему информацию об этом талантливом журналисте и писателе стерли из людской памяти, вопрос философский. Зато его поступки людей равнодушными не оставляют.

Н.АСАДОВА: И это была московская улица.

Л.МАЦИХ: Ну, не так плохо.

Н.АСАДОВА: Да ладно!

Л.МАЦИХ: Ну а чего?

Н.АСАДОВА: Вы заразились гуманизмом от Осоргина, я поняла.

Л.МАЦИХ: Ну а как же? О ком рассказываешь, значит, вот, тот дух над тобой и витает. Осоргин бы их ничуть не осудил, а с такой, с мягкой своей улыбкой сказал: «Ну, все люди, все человеки». Об Осоргине совершенно недавно узнала русская читающая публика. Он же не был окутан такой, знаете, славой оппозиционера…

Н.АСАДОВА: Кстати говоря, нас Анна, наша постоянная слушательница, тоже спрашивает: «А он сейчас-то напечатан? Где можно найти его книжки?»

Л.МАЦИХ: Есть его… ну, по-русски-то в Париже и в Америке издавались полные собрания сочинений. Я не знаю, как…

Н.АСАДОВА: Наверняка какие-то издательства сейчас тоже…

Л.МАЦИХ: Нет, пара его томов совершенно точно, они выпущены уже после совка. Но насчет того… полноты этих изданий я не знаю. Я читал его вот эти масонские все сочинения, конечно, в парижском и американском изданиях. Издательство «Арди» знаменитое его выпускало, там, «Новое русское слово». А вот… ну это все тоже нетрудно все. В интернете, я уверен, все есть. Поэтому даже если не опубликовано все на бумаге, то найти несложно. Но конечно, Осоргин без своих, вот, масонских речений, он был бы неполон. Он великолепно о масонстве сказал. Я Вам просто, вот, цитатку одну приведу…

Н.АСАДОВА: Давайте.

Л.МАЦИХ: «Братство будет для меня по-настоящему ценно до тех пор, пока я пойму, что я с людьми, которые вместе со мной ищут истину». Вот какое, вот, не требование к людям, а некое пожелание. Вот он весь в этом. В его масонских этих сочинениях нет упреков, нет, знаете ли, такого, проповеднического тона, нет бичевания греха, нет криков, там, «покайтесь, братья!». А есть, вот, рассказ о том, как здорово было бы, если бы все масоны соответствовали тем великим идеалам, которые братством провозглашены. Он видел в масонстве нравственную школу, и он видел возвращение к истинным религиозным идеалам. Он был человеком очень верующим, хотя и совсем не церковным. Об этом пишет его супруга. И в этом отношении он… Он был человеком, по-настоящему хранящим в себе такой вот, евангельский дух доброты. Вот, его любимыми словами была фраза из Павла «Любовь все превозмогает и все прощает».