Вячеслав Костиков - Роман с президентом

4 августа 1993 года президент вылетел в Орел. Поскольку в Орле не было посадочной полосы для личного президентского самолета «ИЛ», летели на маленьком «ЯКе». Из-за тесноты самолета президент взял в поездку только В. Илюшина, А. Коржакова, М. Барсукова и меня. Сидели в одном салоне. За разговором я упомянул, что у меня только что родилась внучка. Борис Николаевич, обожающий собственных внуков, предложил выпить по рюмке коньяку «за внучку». Спросил, как назвали. Предложил назвать Анастасией.

Для меня это было единственным приятным впечатлением от поездки. В политическом смысле она оказалась совершенно бесполезной. Программа была составлена в заскорузлом советском стиле. В Москве бурлили политические страсти. Оппозиция снова пошла в наступление. Буквально за несколько дней до поездки в Орел в столице прошел Конгресс Фронта национального спасения, объявивший своей главной задачей ликвидировать пост президента. Оправившийся от удара Верховный Совет требовал от Ельцина освободить от должности руководителя Министерства внутренних дел В. Ерина и мэра Москвы Ю. Лужкова. В кабинете ближайшего соратника президента М. Полторанина бригада Генеральной прокуратуры произвела обыск. Фактически была предпринята попытка «кадровой контрреволюции».

…А президент, как заурядный секретарь обкома, осматривал экспозицию семян в Институте бобовых культур, выезжал на поля, вел известные всем разговоры «об урожае», интересовался, «дойдет ли пшеница до закромов». Потом было выступление на Торжественном заседании по случаю 50-летия Орловско-Курской битвы. Речь не попала «в струю». Заполнившие зал ветераны войны хотели слушать о своем подвиге, о погибших товарищах, о маршале Жукове. И когда Борис Николаевич, не уловив настроения зала, стал говорить о политике, об обмене денег, в зале недовольно зашумели.

Вице-президент Руцкой, оправившись от поражения, создал «Народную партию свободной России» и в бешеном ритме разъезжал по стране, рекрутируя сторонников. Итоги референдума, по его словам, были куплены. Выступая перед своими сторонниками в Новосибирске, он говорил в свойственной ему манере: «Вы же видите, кто голосует за президента и как оболванивают людей. Голосовали спекулянты, проходимцы, ворье. А сейчас еще будут голосовать „голубые“, педерасты — потому что по ним приняты решения, и они сейчас легитимные, — прочая нечисть».

Отвечая на вопрос журналистов по поводу своих отношений с президентом, Руцкой бросил: «Можно быть в оппозиции к умному человеку. Сегодня быть в оппозиции и что-то просить, что-то доказывать сегодняшнему правительству во главе с премьером и президентом — это бесполезно».

Тем временем 13 июля 1993 года президент отбыл на отдых в Новгородскую область. Но и по возвращении «политические каникулы» продолжались.

В конце августа взятая под контроль Верховным Советом «Российская газета» опубликовала свой прогноз «политического пасьянса» на грядущий 1994 год. Если бы он сбылся, то президентом России был бы Руцкой, вице-президентом — Н. Травкин, председателем правительства — Ю. Скоков, министром иностранных дел — Р. Хасбулатов, министром экономики — Г. Явлинский. Такими виделись оппозиции результаты их собственной кадровой реформы.

Летом 1993 года снова заговорили о здоровье и, как следствие, — о «неадекватности» Б. Н. Ельцина. Это был дурной знак, ибо за ним стояла некая закономерность: слухи и догадки по поводу здоровья и «вредных привычек» президента разгорались всякий раз, когда российская демократия оказывалась на пороге очередного кризиса.

Неравномерностью рабочей нагрузки, неожиданными исчезновениями из поля зрения журналистов и политиков президент неоднократно давал повод для такого рода слухов. Я помню одну едкую, но, в сущности, основанную на анализе реальных фактов, публикацию в газете «Сегодня»: «„Господин Нету“ во главе Российского государства».

«Он исчез из Москвы в сентябре 1991 г., когда провал августовского мятежа перераспределил роли героев и злодеев. Он пропал в январе 1992-года, оставив в недоумении прибывших с важными визитами в Москву президента МОК Самаранча и тогдашнего министра иностранных дел Японии Ватанабэ. Он провалился сквозь землю в мае того же года, когда серия скандалов вокруг Черноморского флота привела к подлинному кризису в отношениях с Украиной. Он бесконечно долго отмалчивался в декабре 1992 года, когда съезд народных депутатов методично додавливал первое правительство Гайдара. И дальше опять и опять через каждые три-четыре месяца. Придется, видимо, раз за разом смирять любопытство, примеряясь вести диалог с лидером, которого нисколько не страшит репутация „Господина Нету“. Вот только что был — а теперь нету. И все».

Вспомнил автор и нашумевшую в свое время историю, когда американский президент Клинтон не мог в течение многих часов связаться с Б. Н. Ельциным. Официальное объяснение (не помню, кто его дал) состояло в том, что «президент находится там, где нет телефона». На редкость глупое объяснение, поскольку всем, кто хоть немного знает систему обеспечения президента связью, известно, что в любое время суток, в любом месте, в воздухе или под водой, на службе или на отдыхе, в сауне или на теннисном корте рядом с президентом находятся несколько офицеров (полковники и подполковники) в черной морской форме. В руках одного из них так называемая «кнопка», черный чемоданчик, обеспечивающий президенту доступ к ядерному пульту, а в руках другого — небольшой кожаный футляр с трубкой правительственной связи. Даже если президент поползет в узком угольном забое, эти люди обязательно будут ползти рядом с ним.

На самом деле «молчания» президента, как правило, имели политическую подоплеку. Случалось, что у президента просто не имелось ответа или позиции по тому или иному трудному вопросу. В такие периоды он действительно «залегал на дно» и ждал, когда либо эксперты дадут вразумительный анализ и совет, либо его самого «осенит».

Неожиданные отмены уже назначенных встреч, нередко весьма серьезных, крайне осложняли работу пресс-службы. Нередко бывало, что журналисты уже приехали в Кремль, а им приходилось говорить, что мероприятие отменено буквально несколько минут назад. Естественно, приходилось давать всякого рода правдоподобные и неправдоподобные объяснения. Конечно же, это раздражало журналистов. Как правило, мне удавалось снять напряжение в силу добрых отношений с журналистами, которые видели во мне прежде всего коллегу. Но зато они и высказывали мне все, что думают по этому поводу.

Журналистов трудно провести, и лучше не пытаться это делать. Вешать им «лапшу на уши» совершенно бесполезно. Им говоришь, что президент отменил встречу, поскольку работает в Кремле над срочными документами, а они тебе резонно отвечают, что президентский кортеж сегодня вообще в Кремль не прибывал. Меня просто поражало, насколько дотошно они отслеживают все движения президента. Обжегшись пару раз на маленьком лукавстве, я понял, что иногда лучше не «объяснять», а просто развести руками и извиниться.