Адлер Лаура - Повседневная жизнь публичных домов во времена Мопассана и Золя

Но это еще не самое худшее. В самом конце ночи на улице можно найти женщин, которых называют "пресмыкающимися". Они настолько ужасны, что выходят на улицу, только когда очень темно. Они бродят по отдаленным кварталам и работают в одной упряжке с местными бандитами. Они ходят по незастроенным площадям и по стройплощадкам. Они спят под лестницами и на набережных этакими летучими мышами, они набрасываются на ничего не ожидающего клиента и не отпускают его, пока он не даст им монетку. Они нигде не живут постоянно, поэтому полиции лишь с трудом удается их поймать. В Париже они ночуют под мостом Шатле, под мостом Согласия: "Когда, при свете желтой луны, ты идешь по серому гравию, одна твоя ноздря чует опасность, другая — добычу. От опасности надо бежать, добычу — хватать".

Одну такую "пресмыкающуюся" звали Эпитафия, она умирала от чахотки и предлагала себя за 50 сантимов, а умерла от слишком крепких объятий одного здоровяка у Пон-Ляббе или у Конкарно. Они обычно настолько уродливы и отвратительны, что ни у кого не хватает смелости вступать с ними в нормальный контакт, так что "работают" они уже только руками. В некоторых кварталах даже образуется конкуренция за звание самой уродливой и самой нищей. В Париже это кварталы лачуг на улицах Монжоль и Аслен, где живут уже не люди, а человеческая масса.

"Окна без занавесок, грязные харчевни, комнатушки, кишащие клопами; там по инерции живут проститутки и прочий сброд, мерзкий, тупой, крикливый. Здесь ночные горшки выливают на землю, здесь если есть полотенце, то оно одно и его не стирают, а просто сушат на печке. Там под неопределенно-коричневого цвета покрывалом видны засохшие следы еще недавно свежей грязи. Пахнет керосином, духами, мочой, плесенью. На особенно загаженном камине стоят два бокала с красным вином, видимо, в ожидании, когда клиент предложит выпить".

Самые дешевые проститутки работают в домах, которые зовут "трущобами терпимости", где аренда комнаты стоит франк в день. Эти комнаты — совершенно простые, они располагаются на первом этаже, освещаются дневным светом через окно и дверь. Проститутки сидят на пороге или на подоконнике и зазывают клиентов. Частенько они оставляют дверь открытой, и прохожие могут видеть, как они готовят еду, едят, причесываются. Если дверь закрыта, девушка "занята". "Пресмыкающиеся" выходят по ночам в районы таких трущоб и предлагают клиентам еще более низкие цены. Фрежье в своих прогулках по Парижу не раз встречал целые популяции проституток, живущих прямо посреди улицы и спящих на куче тряпок или в лачугах, где вместо стекол окна были затянуты промасленной бумагой и где мусор выкидывали прямо на лестницу, так что он скапливался на нижних ступеньках. Масе, бывший начальник службы государственной безопасности, пишет о "мерзких клоаках" в парижском квартале Бон-Нувель, где проститутки предлагали свои услуги в каморках за 15–30 сантимов. То же самое было и в Марселе в портовых кварталах. "Уже десять лет я работаю служанкой без жалованья в общественной уборной… Я продаю мужчинам удовольствия, соглашаясь на все их требования, я получаю 2 франка за раз, я делюсь своими доходами с хозяйкой". Мэрии Марселя никогда не удавалось ликвидировать эти очаги разврата.

И в шикарных домах свиданий, и в грязных трущобах, везде, где процветает легальная и нелегальная проституция, "жрицам любви" требуются клиенты, и они завлекают их в свои любовные сети самыми разнообразными способами. Свободные женщины бегают тут и там, сутенеры сторожат заработанное. Они работают больше, чем проститутки в борделях, и сильнее устают. Если у девушки нет сутенера, она не может быть проституткой. Чтобы ей досталась часть улицы и комната, она должна находиться под защитой сутенера, своей сводни, своего, так сказать, альтер эго, своего любовника, своего хозяина, своего тирана. Сутенер живет за счет проститутки, обеспечивая ей защиту. Сутенер — это не возлюбленный, которого проститутка выбирает сердцем, не с ним она предается настоящей любви. Он также и не любовник, то есть любимый клиент бордельной девки или дамы полусвета, тот, кто периодически приходит к ней и получает от нее подарки. Сутенер — чаще всего тот, кто лишил эту девушку девственности, кто живет с ней, кто следует за ней повсюду; он сидит на террасе кафе, наблюдает за тем, как его проститутка выходит на панель и возвращается обратно, считает, сколько клиентов у нее было за день. Он приходит ей на помощь, если возникают проблемы, ранним утром он относит ее, уставшую до изнеможения, в комнату, где они живут, ложится с ней, она засыпает у него на груди. Он одновременно и насильник, и любовник, соблазнитель и работодатель, хозяин, враг и лучший друг. Бывают и "стыдливые сутенеры" — это те, кто имеет работу, но выгоняет свою любовницу на панель для дополнительного заработка.

Сутенеры могут работать по окраинам, скажем, в Гренель, Вилетт, Бельвиль, Менильмонтане, Шаронне, в районе Рынков. Обычно они безработные; такой сутенер начинает с того, что находит себе старуху и работает с ней, затем отыскивает кого-нибудь получше. Сутенеры, работающие в центре города, обычно бывшие официанты или служители отелей. Франсис Карко рассказывает об одном таком сутенере по прозвищу Трехглазый; в свое время он правил холмом Монмартр, демонстрируя свою власть ежевечерне в танцевальном зале Элизе-Монмартр:

"Его звали Трехглазым за то, что на правом виске у него было огромное родимое пятно, которое, когда он наклонял голову, напоминало зрачок; он был в кафе главным. Каждый вечер в заведении наступал час подлинного ужаса, когда он усаживался со своими помощниками в углу зала, а к нему одна за одной подходили женщины и ставили ему выпивку, прежде чем отправиться обратно "работать". Огромный, здоровенный, невозмутимый, непреклонный, он умел шутить, он умел жестоко мстить, и те восемь — десять женщин, что спорили за честь отдавать ему, помимо причитающейся ему части выручки, еще и так называемую "львиную долю", пользовались в барах и ночных кафе такой популярностью, что все другие проститутки им завидовали. "Эта милашка Трехглазого", — шептались между собой господа, когда одна из этих "счастливиц" отказывалась танцевать с ними. "А! Тогда ничего не поделаешь, отказала, значит, отказала"".

Все так и есть — проститутка является собственностью своего сутенера, она принадлежит ему душой и телом. С ним она спит, с ним она занимается любовью, с ним ей должно быть весело. Девушке не разрешается испытывать удовольствие с клиентами; в таком случае ее будут считать извращенкой. Если девушка испытывает с клиентами удовольствие, ее силы быстро сходят на нет, она теряет свою ценность. Только сутенер имеет право доставлять ей удовольствие. Он, кроме того, единственный, кто может стать отцом ее детей. Что это, такая странная смесь любви, удовольствия и материнства? Скорее всего. Дети, которых они рожают, — подлинные плоды любви, всегда желанные: "Проститутка возмущается, если кто-то выражает сомнение по поводу того, от кого она беременна. Они становятся матерями только по воле, с разрешения и в результате "активных действий" своего сутенера. Посылы других мужчин они считают фальшивыми, они лишь терпят их в силу требований своей профессии, с ними они не испытывают тех ощущений, без которых, как они думают, зачатие невозможно. Они точно знают — лишь их сутенеры способны их оплодотворить, потому что только они могут полностью утолить их страсть". Когда они принимают клиентов, они применяют в качестве контрацептива губки. И только своему сутенеру они отдаются целиком.