Александр Грин - Капитан Дюк

- Боже, прости Дюка! - бормотал старый ребенок, сморкаясь в фуляровый платок. - Пропасть, конечно, мне суждено, и ничего с этим уже не поделаешь. Ежели б не Кассет - честное слово, я продал бы "Марианну" за полцены. Весьма досадно. Пойду к моим ребятишкам - пропадать, так уж вместе.

Встав и уже петушась, как в ясный день на палубе после восьмичасовой склянки, когда горло кричит само собой, невинно и беспредметно, выражая этим полноту жизни, Дюк перелез изгородь, промаршировал по огурцам и капусте и, одолев второй, более высокий забор, ударился по дороге к Зурбагану, жадно дыша всей грудью, - прямой дорогой, как выразился он, немного спустя, сам, в ад.

VI

Стихи о "птичке, ходящей весело по тропинке бедствий, не предвидя от сего никаких последствий", смело можно отнести к семи матросам "Марианны", которые на восходе солнца, после бессонной ночи, расположились на юте, с изрядно помятыми лицами, предаваясь каждый занятию, более отвечающему его наклонностям. Легкомысленный Бенц, перегнувшись за борт, лукаво беседовал с остановившейся на молу хорошенькой прачкой; Сигби, проклиная жизнь, гремел на кухне кастрюлями, швыряя в сердцах ложки и ножи; Фук меланхолично чинил рваную шапку, старательно мусля не только нитку, но и ушко огромной иглы, попасть в которое представлялось ему, однако же, делом весьма почтенным и славным; а Мануэль, Крисс, Тромке и боцман Бангок, сидя на задраенном трюме, играли попарно в шестьдесят шесть.

Внезапно сильно как под слоном заскрипели сходни, и на палубу под низкими лучами солнца вползла тень, а за ней, с измученным от дум и ходьбы лицом, без шапки, твердо ступая трезвыми ногами, вырос и остановился у штирборта капитан Дюк. Он медленно исподлобья осмотрел палубу, крякнул, вытер ладонью пот, и неуловимая, стыдливая тень улыбки дрогнула в его каменных чертах, пропав мгновенно, как случайная складка паруса в полном ветре.

Бенц прянул от борта с быстротой спущенного курка. Девушка, стоявшая внизу, раскрыла от изумления маленький, детский рот при виде столь загадочного исчезновения кавалера. Сигби, обернувшись на раскрытую дверь кухни, пролил суп, сдернул шапку, надел ее и опять сдернул. Фук с испуга сразу, судорожно попал ниткой в ушко, но тут же забыл о своем подвиге и вскочил. Игроки замерли на ногах. А "Марианна" покачивалась, и в стройных снастях ее гудел нужный ветер.

Капитан молчал, молчали матросы. Дюк стоял на своем месте, и вот медленно, как бы не веря глазам, команда подошла к капитану, став кругом. "Как будто ничего не было", - думал Дюк, стараясь определить себе линию поведения. Спокойно поочередно встретился он глазами с каждым матросом, зорко следя, не блеснет ли затаенная в углу губ усмешка, не дрогнет ли самодовольной гримасой лицо боцмана, не пустит ли слезу Сигби. Но с обычной радушной готовностью смотрели на своего капитана деликатные, понимающие его состояние моряки, и только в самой глубине глаз их искрилось человеческое тепло.

- Что ты думаешь о ветре, Бангок? - сказал Дюк.

- Хороший ветер; господин капитан, дай бог всякого здоровья такому ветру; зюйд-ост на две недели.

- Бенц, принеси-ка... из своей каюты мою белую шапку!

Бенц, струсив, исчез.

- Поднять якорь! - закричал капитан, чувствуя себя дома, - вы, пьяницы, неряхи, бездельники! Почему шлюпка спущена? Поднять немедленно! Закрепить ванты! Убрать сходни! Ставь паруса! "Марианна" пойдет без груза в Алан и вернется - слышите вы, трусы? - с полным грузом через Кассет.

Он успокоился и прибавил:

- Я вам покажу Бильдера.

ПРИМЕЧАНИЯ

Капитан Дюк. Впервые - журчал "Современный мир", 1915, № 8.

Линек - короткая веревка, тоньше одного дюйма (25 мм), с узлом на конце, служившая на судах для наказания.

Авессалом - сын библейского царя Давида, умер, запутавшись волосами в листве дуба.

Фрахт - плата за перевозку груза, здесь: предложение о перевозке.

Шкворень (шворень) - стержень, вставляемый в переднюю ось повозки, как рычаг поворота.

Рым - железное кольцо для швартовки, привязывания канатов, других снастей.

Ю.Киркин