Эдмон Поньон - Повседневная жизнь Европы в 1000 году

Грех чревоугодия относится к наименее наказуемым. Тот, кто ел и пил свыше необходимого, получал прощение после 10 дней поста. Тот, кто напился вина, доведя себя до рвоты, — после 15 дней. Тот, кто таким образом превысил свою норму после причастия и, соответственно, вместе со рвотой отрыгнул просвиру, естественно, заслуживал большего наказания, но не такого уж строгого, если учесть совершенное им святотатство: 40 дней поста, то есть чуть дольше, чем обычный пьяница, который приговаривался к 30 дням. И наконец напоить кого-нибудь ради развлечения, если это было сделано по дружбе, означало 10 дней поста. Срок возрастал до 20 дней, если это было сделано по злоумышлению.

Напомним, что «Целитель» насчитывает около 180 параграфов. С удивлением приходится констатировать, что поступкам против набожности посвящено всего 4 параграфа. В одном из них говорится о женщинах, которые недостаточно сосредоточены на молитве: «Направляясь в церковь, они болтают между собой, трещат, как сороки, вовсе не думая всерьез о своей душе. Войдя в атриум, где похоронены тела правоверных христиан, они ступают прямо по их надгробиям, не думая о тех, кто лежит под ними, и не молясь за упокой их душ». Наказание таким женщинам составляет 10 дней на хлебе и воде. Несколько более виновными считаются христиане, которые позволяют себе не причаститься в Страстной Четверг, в Пасху, в Троицын день, в Рождество: 20 дней поста. Вспомним, что по установлению Тридентского собора [126] Тридентский собор (1545-1563, с перерывами) — Вселенский собор, происходивший в Тренто и обсуждавший основные догматы католицизма. Многие из положений Тридентского собора действительны до сих пор. считалось обязательным только ежегодное пасхальное причастие.

А вот более тяжкий проступок: «Отказывался ли ты присутствовать на мессе, которую служит женатый священник, пренебрегал ли его молитвами и святыми тайнами? Отказывался ли ты исповедоваться женатому священнику и получать причастие из его рук под предлогом того, что считаешь его греховным?» Разумеется, многие уже давно выступали за безбрачие служителей церкви и считали его обязательным. Однако окончательно оно было утверждено как закон только в 1074 году папой Григорием VII [127] Григорий VII (ок. 1020-1085) — папа римский с 1073 г. Провел ряд серьезных церковных реформ, в частности утвердил целибат (безбрачие католических священников) и запретил симонию (продажу и покупку церковных должностей). Боролся с императором Генрихом IV, стараясь ввести запрет на право светских властей на инвеституру (т. е. на назначение, смещение и перевод епископов). , а в интересующее нас время было еще немало женатых приходских священников. Позволить кому бы то ни было отвергать таких священников означало то же, что отрицать священный характер их сана, и к тому же резко уменьшило бы число надежных людей, занятых удовлетворением религиозных потребностей верующих.

Вне всякого сомнения, именно поэтому Бурхард приговаривает виновного в этом к посту в течение года, в то время как он назначает всего 40 дней поста верующему, который выступил против своего епископа или кюре, высмеивая «его манеру учить и его постановления». В последнем случае, в конце концов, речь шла о порицании конкретного человека, а не лица, облаченного божественной властью.

Читая «Целитель» Бурхарда, можно составить себе определенное представление о поведении христиан начала XI века и о том, чего от них требовала Церковь. Однако приведенные в нем тарифы заставляют задуматься. Многодневный пост на хлебе и воде за малейшие прегрешения, воздержание в течение многих лет за серьезные, но не исключительно серьезные проступки, — это слишком суровая плата. Впрочем, платили ли ее на самом деле?

Действительно, эта система была настолько мало применима, что допускались разнообразные послабления. Согрешившие могли заменить пост молитвой. А то еще лучше: эти молитвы, занимавшие достаточно много времени, могли быть произнесены, если позволительно будет так выразиться, купленными устами. Аналогично, особо тяжелые наказания заменялись паломничеством, а в паломничество можно было за плату отправить кого-нибудь другого…

Таким образом, уложение о покаянии, правдивый свидетель о нравах своего времени, становится лжесвидетелем как раз в том, ради чего оно создавалось: то, что оно предписывало, на практике не выполнялось. Мы можем предположить, что вместо этого богатые откупались, чтобы жить как им заблагорассудится, а бедные пытались повернуть ситуацию к своей выгоде. Естественно, что отказ от такой системы покаяния, основанной на чрезмерных и неприменимых способах искупления, должен был стать прогрессивным шагом в развитии духовной жизни христиан, отказом от формализма и лицемерия.

К тому же люди того времени, от которого до нас дошли эти тексты, вряд ли были слишком заняты искуплением своих грехов посредством постов или чересчур стремились сохранить невинность…

Рауль считал себя вправе заявить, что период процветания, который должен был начаться после 1000-летия Страстей Христовых, то есть после 1033 года, будет отмечен умножением всех пороков. «Знатные люди из числа дворян и из числа лиц духовного звания, вновь обретя свойственное им корыстолюбие, так же, как прежде, и даже в большей степени стремятся удовлетворить грабительскими средствами свои хищные инстинкты. Люди среднего класса и малые мира сего, по их примеру, также погрязли в гнусных пороках. Ибо до сего дня кто слышал, чтобы говорили о таком количестве случаев кровосмешения, о таком числе измен, о стольких незаконных союзах между кровными родственниками, о стольких постыдных сожительствах, о таком состязании в злых делах?» Несколькими страницами ниже тот же Рауль уверяет, что «можно видеть повсюду в мире, как в церковных, так и в мирских делах, действие преступных сил против права и справедливости». «Необузданное корыстолюбие» заставляет почти всех забывать о «той лояльности в отношении других, которая есть основа и поддержка всякого доброго образа жизни». «Грабежи, кровосмешение, столкновения, вызванные слепой алчностью, кражи, измены супругам…»

Скорее всего, следует в первую очередь рассматривать эти заявления как упражнения в красноречии, однако при этом надо отметить, что второй отрывок непосредственно связан с рассказом о солнечном затмении в пятницу 29 июня 1033 года, явлении, которое не могло предвещать ничего хорошего. Можно такое сказать, что ни в одну эпоху нравы не были добрыми. Однако в любом случае в данном свидетельстве показательно отсутствие ссылок на какое бы то ни было уложение о покаянии.