Владимир Литвиненко - Подлинная история СССР

На февральско-мартовском 1937 года пленуме ЦК ВКП (б) будущие «жертвы сталинизма» С. В. Косиор, В. И. Межлаук, П. П. Постышев, Я. З. Рудзутак, М. М. Хатаевич, В. Я. Чубарь, Р. И. Эйхе, И. З. Якир, Б. П. Шеболдаев и др. призывали к беспощадному разоблачению «врагов» и «вредителей». Секретарь Курского обкома Борис Шеболдаев, например, с удовлетворением докладывал, что в области уже арестовано семь членов бюро и четыре заведующих отделами обкома, 25 работников в одном только земельном управлении облисполкома. Сталин пытался образумить политическую элиту: «В речах некоторых товарищей сквозила мысль о том, что давай теперь направо и налево бить всякого, кто когда-либо шел по одной улице с троцкистом или кто когда-либо в одной общественной столовой где-то по соседству с Троцким обедал… Это не выйдет, это не годится… У нас развелись люди больших масштабов, которые мыслят тысячами и десятками тысяч. Исключить 10 тыс. членов партии — пустяки, чепуха это… То, что мы за это время понаисключали десятки, сотни тысяч людей, то, что мы проявили много бесчеловечности, бюрократического бездушия в отношении судеб отдельных членов партии, то что за последние два года чистка была, а потом обмен партбилетов — 300 тысяч исключили… все это вода на мельницу наших врагов… Вот с этой бездушной политикой, товарищи, надо кончать».

Не помогло. Более того, партийной элите, как установил доктор исторических наук Юрий Жуков, принадлежала инициатива в развязывании репрессий 1937–1938 гг. Начало репрессиям положил первый секретарь Западно-Сибирского крайкома ВКП (б) Р. И. Эйхе. Вслед за ним в борьбу с «врагами народа» включились С. В. Косиор, В. И. Межлаук, П. П. Постышев, Я. З. Рудзутак, М. М. Хатаевич, В. Я. Чубарь, И. М. Варейкис и др. Каждый из этой партийной номенклатуры, прежде чем стать «жертвой сталинизма» успел уничтожить тысячи и тысячи «вредителей», кулаков и других «активных антисоветских деятелей». Надо сказать, что партийные и чекистские кадры под шумок борьбы с «врагами народа» активно сводили счеты между собой, уничтожали друг друга. Большое число примеров как «свои» расправлялись со «своими», можно найти в книге В. Кожинова «Россия. Век XX. 1901–1939. От начала столетия до „загадочного“ 1937 года».

К четвертой группе расстрелянных за контрреволюционные преступления относятся обычные уголовники-убийцы, жертвами которых были партийные, военные, ответственные хозяйственные работники и просто члены партии.

И, наконец, пятую группу казненных составляют люди, невинно пострадавшие как от действительных врагов советской власти, сумевших пробраться в карательные структуры страны, так и от чрезмерного усердия или жестокости лиц, проводивших репрессии. Только люди этой группы, на мой взгляд, достойны реабилитации. Сколько их было? Сейчас никто не скажет. Полагаю, что они составляли не более трети от всех расстрелянных.

Посмотрим теперь на современную российскую действительность. В постсоветской России официальных (по приговору) расстрелов людей почти не было, но зато резко возросло число расстрелов без приговоров. По политическим мотивам их было вроде бы немного (на слуху убийства генерала Льва Рохлина, Сергея Юшенкова, Владислава Листьева, Дмитрия Холодова, Анны Политковской), но появились другие мотивы расстрелов и убийств — межнациональные и криминально-экономические. В ходе непрекращающихся межнациональных и криминально-экономических войн и конфликтов ежегодно погибает много народу. В наиболее кровопролитном межнациональном конфликте — первой и второй чеченской войнах — погибло примерно 120 тыс. чел. [10] В августе 2005 года глава Госсовета Чечни Таус Джабраилов сообщил, что с 1991 по 2005 год в Чечне погибли 160 тысяч человек. Впоследствии в интервью радиостанции «Свобода» Таус Джабраилов признал, что в число погибших им были включены все без вести пропавшие в Чечне, и что названные им цифры не могут считаться официальными, так как их нельзя подтвердить документально. Число расстрелянных и убитых в криминально-экономических войнах никто не назовет, но что оно ежегодно измеряется десятками тысяч, косвенно подтверждает статистика смертей от убийств (табл. 2.4.).

Из табл. 2.4. следует, что даже по отношению к 1990 году, когда в России уже начались криминально-экономические войны, в постсоветский период число убийств ежегодно фиксировалось в среднем на 17 тыс., больше. И это еще не все. Нужно иметь в виду, что погибших в криминально-экономических войнах и конфликтах много и среди так называемых не-уточненных смертей (около 40 тысяч), и среди без вести пропавших (ежегодно в розыск объявляются более чем 70 тыс. чел.: из них примерно 40 тыс. чел. в течение года находятся, а 30 тыс. чел. бесследно пропадают). В целом, по самым скромным подсчетам, в межнациональных и криминально-экономических войнах и конфликтах ежегодно в России погибает ориентировочно 25–35 тыс. чел. [11] Десятками и сотнями тысяч погибших обернулись межнациональные войны и конфликты в других государствах, образованных после распада СССР: при днестровский, карабахский, грузино-абхазский, грузино-южноосетинский и др.

Таким образом, распад Советского Союза и «демократические реформы» вызвали межнациональные и криминально-экономические войны и конфликты, в результате которых только в России ежегодное число расстрелянных и убитых в 2,5–3 раза превышает среднегодовое число расстрелянных по политическим мотивам в СССР. [12] Мне могут попенять за вроде бы некорректное сравнение: мол, в 30-е годы людей расстреливала власть, а сейчас расстреливают и убивают частные лица, не имеющие отношения к власти. Это, конечно, верно, но, во-первых, и в 30-е годы много было расстрелов в интересах частных лиц, а не власти, а, во-вторых, ведь именно власть в постсоветский период своими действиями (или бездействием) создала условия для возникновения межнациональных и криминально-экономических конфликтов и войн.

А как обстоит дело с политзаключенными и с невинно осужденными в постсоветской России? Политические заключенные сейчас тоже есть. Их пока немного, но ввод в действие закона «Об экстремизме», думается, это дело со временем поправит. В прессе и на телевидении уже появляются сообщения об чрезвычайно ретивых поборниках этого закона, вроде тех работников правоохранительных органов, что пытались возбудить абсурдное уголовное дело «за пропаганду нацистских символов» против изготовителя макетов немецких танков (с крестом на башне) времен Великой Отечественной войны (он их изготовил для использования на съемках фильмов о войне).