Владимир Литвиненко - Подлинная история СССР

Если число политзаключенных в современной России невелико, то этого нельзя сказать о количестве осужденных за преступления, которых они не совершали. О невинно осужденных средства массовой информации сообщают с пугающим постоянством. Вот некоторые примеры из Интернета /54/:

• Дмитрий Апрелков, Чита — отсудил у Минфина РФ 100 тыс. рублей за то, что милиционеры под пытками вы нудили его сознаться в убийстве, которого он не совершал;

• Евгений Веденин, Татарстан — был осужден на 15 лет по ошибке за убийство начальника охраны «Татнефти»;

• Олег Бондаренко, Ростов — невинно осужден в мае 1998 года к 13 годам лишения свободы по обвинению в убийстве, почти 6 лет добивался отмены приговора;

• Дмитрий Медков, Ставрополь — невинно осужден за убийство сестры, 4 года принудительного лечения в спецпсихбольнице;

• Евгений Лукин, Новосибирск — отсидел 5 лет за убийство, которого не совершал;

• Радий Тучибаев, село Агаповка, Южный Урал — невинно осужден за убийство, которого не совершал, отсудил у Минфина РФ 350 тыс. рублей;

• Сергей Михайлов, деревня Липовка, Архангельская область — невинно осужден за изнасилование и убийство первоклассницы;

• Константин Кутузов, Волгоград — невинно осужден за незаконное хранение оружия и боеприпасов;

• Александр Сюсяев, Нижний Новгород — невинно осужден за убийство трёх человек. [13] Это перечень тех «счастливчиков», которым удалось с помощью адвокатов или стечения обстоятельств (изобличения настоящего преступника) доказать свою невиновность. А скольким не удалось?

Еженедельник «Аргументы и факты» приводит рассказ депутата Госдумы Бориса Резника: «Я возглавлял в Хабаровске попечительский совет тюрем и лагерей Дальнего Востока. Во время поездок по колониям и СИЗО ко мне часто обращались люди, не понимавшие, за что они сидят. Например, пацаненок вместе с приятелем сделал подкоп под ларек и украл три упаковки печенья — оба были страшно голодные… Так парень 2,5 года просидел в изоляторе в ожидании суда! Другого парня, Ивана Демуза, обвинили в краже мешка картошки, который он на самом деле не брал. За 10 месяцев тюрьмы он почти ослеп. Отца и сына Рыжовых посадили за кражу поленницы дров в сельском медпункте. Отец работал дальнобойщиком, вернулся домой — там больная жена, печь нетоплена. Чужие дрова стоили почти двух лет СИЗО отцу и 4 месяцев — его сыну».

Кроме того, часто суды не принимают во внимание смягчающие обстоятельства и назначают чрезмерно высокие меры наказания. Например, «…23-летний москвич Константин Егорычев был осужден на 2,5 года лишения свободы за похищенную из магазина бутылку водки стоимостью 124 руб. Судьи не учли, что парень — инвалид 2-й группы и мать у него инвалид. Не был учтён и факт добровольного возмещения ущерба владельцам товара…. 29-летний житель Архангельской области Валерий Клепиковский получил 3 года неволи за кражу 22 кг мяса. И опять-таки суд не заметил, что человек возместил ущерб, и потерпевшая хозяйка мяса сама просила прекратить дело. И что на иждивении у „злодея“ неработающая жена и малолетний ребенок… Архангелогородец Алексей Ширяев (26 лет) сел на 3,5 года, после того как украл из чужой квартиры добра на 999 руб. За плечами вора — традиционный для таких случаев „багаж“: нищета, смерть родителей, две младшие сестры и ребенок на иждивении, отчаянные попытки прокормиться…».

Немудрено, что, по опросам ВЦИОМ, 56 % россиян не доверяют правоохранительным органам, а 49 % — судебной системе. «Аргументы и факты» подытоживают: «Народ видит: бедного простолюдина могут упечь за решетку за сущую мелочь или вообще ни за что, а тому, кто нахапал миллиарды, все сходит с рук». Нужно еще сказать, что в судебной практике современной России очень редки оправдательные приговоры: в 2001 году, например, их было 0,5 %, а в 2002-м — 0,77 %. [14] Во времена «жутких сталинских репрессий» оправдательных приговоров было в несколько раз больше: так, во второй половине 1936 года судами было оправдано 8,1 % обвиняемых по ст. 58–10 (антисоветская агитация), в 1937 году — 2,4 %, в 1938-м — 5,7 % /56/.

В целом, как утверждает председатель Комитета «За гражданские права» Андрей Бабушкин, сейчас «…около трети осужденных у нас наказаны либо вовсе неправомерно, либо приговорены к более суровому наказанию, чем заслуживали. Прежде всего, это жертвы судебных ошибок или злоупотреблений. По моим оценкам, 1,5–2 % осужденных. Вторая категория — люди, которые действительно виновны, но их действия неверно квалифицированы. Например, человек совершил кражу — а ему вменяют грабеж или разбой. Таких порядка 15 %. И ещё 15–20 % дел — когда, например, не учтены смягчающие вину обстоятельства».

Если считать, что невинно осуждены только 1,5 %, то с 1995 года по настоящее время ежегодно осуждаются «ни за что» от 12 тыс. до 18 тыс. чел., т. е. в «демократической России невинно осуждается больше людей, чем это было в сталинском СССР.

Теперь разберём следующий вопрос: сколько людей умерло в исправительно-трудовых лагерях при Сталине? Антикоммунисты уверены, что многие миллионы. Роберт Конквест „подсчитал“, что только между 1937–1939 гг., в лагерях и тюрьмах умерли 2 млн. политзаключенных. Ольга Шатуновская уверяет, что в лагерях погибло 7–10 млн. человек. Писатель Виктор Астафьев писал о 12 млн. „измученных в лагерях смерти“, а правозащитница Зоя Крахмальникова довела число погибших в ГУЛАГе до „почти 60 миллионов“. Иногда для усиления эффекта утверждается даже, что погибших в ГУЛАГе было так много, что их не сосчитать: Дмитрий Кайстро, например, в упомянутой программе „Вести“ безапелляционно заявил: „И сколько ещё от болезней, голода, издевательств погибли в лагерях, никто и никогда не считал и вряд ли уже сосчитает“.

Это почему же? Количество умерших в лагерях тщательно подсчитано в работах В. Н. Земскова, Игоря Пыхалова и других исследователей. В обобщенном виде их данные представлены в табл. 2.5. Для сравнения в табл. 2.5. помещены данные об общей смертности населения СССР. Сравнение это, конечно, условное, поскольку половозрастные структуры населения СССР и контингента ГУЛАГа различны. Тем не менее данные табл. 2.5. недвусмысленно показывают, что смертность заключенных в ГУЛАГе держалась на весьма низком уровне. Лишь во время войны смертность заключенных резко возросла, но и тогда она составляла около 20 % в год, а не 10 % в месяц, как утверждал А. Солженицын. Всего в период 1931–1953 гг. в лагерях умерло немногим более 1 млн. чел., из них более 600 тыс. чел. умерли в тяжелые для всего населения страны годы Великой Отечественной войны.