Анна Антоновская - Время освежающего дождя (Великий Моурави - 3)

Делла Валле заинтересованно посмотрел на дервиша и с легкой иронией проговорил:

- Ты пришел по делу, а в твоих речах пустота!

- Четыре предмета могут быть названы пустыми: река, в которой нет воды; страна, где нет умного царя; сад, в котором нет деревьев; и женщина, у которой нет мужа.

Дервиш бесцеремонно опустился на арабский табурет. Пьетро, едва сдерживая смех, с нарочитым раздражением отодвинул золотые чернила.

- Ты утомил себя и надоел мне!

- Пятеро утомляют себя и надоедают другим; ищущий истину в спорах с глупцами, невежда, поучающий мудреца, путешественник, едущий на ленивом селе, глупый везир глупого султана и тот, кто ищет недосягаемого и невозможного.

Делла Валле наполнил чашу вином и подвинул дервишу:

- Пей, иначе ты невыносим!

- Невыносимы шестеро: дряхлый старик, притворяющийся юным; зубная боль, искривляющая лицо красавицы; смерть, которая входит без приглашения; льстец при дворе султана; гробовщик, который носит покойников; скупой хозяин, угощающий гостя вином без закуски.

- Дьявол! - вскрикнул делла Валле. - Ты испытываешь мое терпение!

- Семеро испытываются терпением: воин - в сражении, щедрый - при раздаче милостыни, отшельник - при встрече с гурией, обжора, прислуживающий шаху на пиру, дервиш - при беседе с миссионером, невольник...

Делла Валле выхватил шпагу, но дервиш невозмутимо покачал головой:

- Бисмиллах! Восьмерых аллах наказал недогадливостью: миссионера, любящего вино, Пьетро, забывшего любовь к ближнему, делла Валле, не узнающего друга, римлянина, из-за мрачной тени не замечающего веселого человека...

Тут дервиш пустился в такие дебри мусульманской мудрости, что вошедший отец Тхадео то багровел, то белел, едва сдерживая гнев. А Пьетро лишь разводил руками.

Дервиш сам налил себе полную чашу вина, смакуя выпил и сквозь зубы процедил:

- Пьетро, я, кажется, напрасно трачу время на просвещение чужеземного друга ага Саакадзе.

Делла Валле живо оглядел дервиша и попросил отца Тхадео начать мессу без него. Папуна проводил монаха веселым взором и поинтересовался: неужели синьор не узнал любителя вина из содружества "барсов"?

Но Пьетро хмуро заметил, что ни в раю, ни в аду он не знает ничего, что походило бы на дервиша.

- Ни в аду, ни в раю? Ты прав. Дом Георгия Саакадзе никак не похож на эти поистине опрометчиво созданные богом ханэ.

Опорожнив еще одну чашу, назойливый гость заявил, что он, Папуна Чивадзе из Носте, очень обрадован тем, что его не узнали, ибо отныне может спокойно проходить даже мимо "льва Ирана".

Делла Валле схватил Папуна за грудь и, приблизив его к себе, только тут заметил на его лице искусно сделанную из бычьего пузыря маску. Полный радостных чувств, он на миг забыл об опасности, которой подвергает себя Папуна, и просил доставить ему удовольствие увидать приятное лицо друга.

Папуна, вздыхая, обещал в другой раз предстать перед благородным Пьетро не как шут, а с глазами и носом, придуманными лично для него богом. Теперь же пусть друг уделит ему внимание для важного разговора.

До последней звезды длилась их тихая беседа...

Под заостренной крышей четырехугольной беседки Вардан разложил свой изящный товар.

Обитательницы гарема, словно пчелы - цветок, облепили беседку. Прельщали затворниц не столько бисер и сафьян, сколько необычность присутствия в гареме чужеземного купца. Жены и наложницы разоделись как на большой праздник. Каждая старалась купить изделия получше, тщеславясь богатством, дабы купец подумал, что она самая любимая шахом жена.

Четыре законных жены, сидя на почетном месте, снисходительно улыбались суете и громкому говору наложниц. Они с удовольствием рассматривали подносимые им прислужницами дорогие воздушные покрывала, усеянные звездами из бисера или расшитые нежными шелками и каменьями. Немалое восхищение вызывали и бархатные коши. Расхватывались и нагрудники с золотыми листьями и жемчужными цветами. Стоял такой шум, что не только Мусаиб, но и привычные к женской болтовне рядовые евнухи затыкали уши.

Когда все дорогие товары были распроданы, подошли прислужницы, и среди них - Нестан. Она нагнулась к покрышке для сундука и пожалела, что не осталось багдади, вышитого изумрудами и цветами.

- Жаль, ханум, не знал твой вкус, - ответил Вардан, - три дня на майдане у входа в Кайсерие буду торговать бисерными кошами и кисеей. Еще два тюка осталось. Есть покрывало цвета зари, есть бохча из белого атласа, вышитые банные подстилки; а вот, ханум, может быть, тебе эти понравятся? - И он вынул из тюка простые коши.

Глаза Нестан затуманились, оранжевые - любимый цвет Хорешани. От Зураба - ничего, а она так ждала изумрудный знак.

- Бери, ханум, дешево отдам - шесть абазов.

- Это, по-твоему, дешево?

- Если нравится, Нестан, бери, - я заплачу, - и Гулузар кинула купцу горсть монет.

Нестан нехотя взяла коши и спрятала под чадрой. А Вардан еще громче выкрикнул:

- Если ханум захотят осчастливить купца - три дня на майдане у входа в Кайсерие буду торговать...

Утомленный непривычным днем, гарем рано погрузился в сон. Не спалось только Нестан. В крохотной решетчатой комнатке, примыкавшей к эйвану, она нащупала под подкладкой коши послание и жадно прильнула к нему, стараясь уловить истинный смысл отрывочного письма, без начала и конца.

"...не омрачай свои изумруды слезами. Мужчины избегают померкших глаз, но не перестают любить золотое руно. Необходимо приблизить час веселья... В поисках ящериц ходит по майдану волшебник, если пойти следом за ним, то увидишь Орлиную башню... Многое случается раз в жизни... Многое неповторимо. Смелые думы рождают смелое дело... Кто из бедных затворниц найдет мое послание... да проникнет в его суть и наполнит новым веселым светом тридцать дней...

Послано из радостного гарема великодушного хана..."

Нестан распорола подкладку другой коши, нашла клочок белого шелка, на котором были начертаны зеленой краской три слова: "Барс возле Мудрого".

Это была записка от Папуна, которую он передал Вардану.

"Барс! - Спазмы сдавили горло Нестан. - Кто из друзей прибыл спасти ее? О святая Мария! - Слезы хлынули из ее глаз. - "Возле Мудрого"! А Мудрый нарочно повторял: "Три дня..." Сегодня первый, еще два! О господи, только бы не опоздать!" - Нестан пестрым платком вытерла бегущие слезы.

Озадаченная Гулузар, вернувшись с купанья, упорно добивалась, чем так взволнована прекрасная княгиня.

- Как же мне не горевать, - призналась Нестан, - купила коши, а они мне велики.

- О аллах, стоит ли из-за этого портить глаза! Купец еще три дня будет торговать на майдане. Айша обменяет тебе.

- Сколь добра ты ко мне, нежная Гулузар, но боюсь, купец на этот раз предложит крошечные.