Анна Антоновская - Время освежающего дождя (Великий Моурави - 3)

Услышав то, что сказал шах-ин-шах, он, Гассан, тоже не замедлил справить себе новый халат и запер его вместе с золотом терпения в сундуке ожидания, пока тень верблюда мирзы не падет на тень его верблюда. Всем известно, что Хосро-мирза подарил ему, Гассану, голубой кальян, хотя и продолжает кидать в него, Гассана, дорогую посуду. Но это без ущерба, ибо Гассан каждый раз покупает еще лучшую.

Керим выведал самое важное, и гость сразу ему надоел. Но ради дела он продолжал слушать хвастовство о роскошной жизни Хосро-мирзы, о заискивании перед ним ханов, готовых отдать ему в жены лучших из своих дочерей. Но царю Гурджистана разумнее жениться на царевне из страны орехового дерева.

Быстро бегает перо, жаркие слова любви ложатся на шелковистую бумагу. Наконец Тинатин может выразить брату настоящие чувства. Нестан говорит: доверь Кериму глаза, и он отдаст их только богу. Нестан также написала послание Хорешани, полное откровенности, написала о Папуна, утешая в неудаче спасти ее: значит, бог не пожелал.

Какая-то тяжесть замедлила руку. Тинатин нетерпеливо сняла три браслета, выбитые из листового золота. Предостерегающе сверкнул красным зрачком рубин. Она задумалась: а что, если и ей от Луарсаба привезено послание? Недаром благородная Гефезе сказала: "Не пожелает ли царственная ханум в один из дней взглянуть на вышитое для нее покрывало?"

- Я приду к тебе завтра, моя Гефезе...

После заключительных слов письма: "Да покажутся тебе дни ожидания одним часом", - Тинатин послала прислужницу за Гулузар, строго приказав:

- Пусть только одна не ходит, - да сохранит аллах ее шаги, ибо под сердцем ее дитя Сефи-мирзы.

- Слушаюсь и повинуюсь!

Гулузар торопливо надела чулки из зеленого бархата, пряжкой скрепила под подбородком два ряда жемчуга, накинула на плечи лучшую мандили и посоветовала Нестан сделать то же самое, ибо и ее ждет царственная Лелу.

Розовый домик Гулузар напоминал ларец, полный самых причудливых вещей. В нем сочетались ее изысканный вкус и благосклонная щедрость Сефи-мирзы.

О, сколько слез пролила Зюлейка с той ночи, когда впервые Сефи ушел к наложнице! Какими только проклятиями не осыпала она имя воровки, похищающей у нее крупинки счастья!

Напрасно Сефи клялся, что только дикий цветок, выросший на горной вершине, пленяет его сердце. Напрасно поцелуями и нежностью успокаивал разъяренную черкешенку. Кончалось тем, что он, махнув рукой, убегал от нее, оставляя позади себя страстную любовь, бешеную ревность и неизлечимые страдания.

А Сефи именно в такие минуты искал успокоения там, где в узорах густых ветвей розовел домик. Гулузар не навязывала ему своей любви, никогда не спрашивала, почему не был долго или слишком зачастил. Страсть ее к Сефи была цельна и целомудренна, речь красива и умна. Только раз Сефи застал Гулузар в сильном возбуждении, слезы обильно струились из ее блестящих глаз. Она громко воскликнула: "О аллах, аллах! Сколь щедр ты в своем величии!" И лишь после долгих уговоров она стыдливо призналась: иншаллах! - она родит господину и повелителю красивого сына. И не подарки обрадовали расцветшую Гулузар, а довольная улыбка на устах Сефи-мирзы.

Торопливо миновав зал жен шаха, Гулузар и Нестан вошли в опочивальню Лелу. Она встретила их упреком: аллах, как медлительны эти женщины! Разве они не знают, что ханум Гефезе устала ждать? Тем более - там должен быть вестник из далеких стран.

Чуть не первая бросилась Нестан в шахские носилки, так велико было ее нетерпение: может, опять о ней вспомнили "барсы" или... Нет, недостойно обманывать себя, - бессердечный князь забыл о ней, как забывают о вчерашнем шербете, если даже он кружил голову.

Сквозь занавески паланкина суета майданской площади казалась лишней, навязчивой... Почему вот этот человек бежит с кувшином и медной чашечкой за каждым, назойливо предлагая воду? А другой, расталкивая всех, исступленно кричит о чудесных свойствах своей целебной мази? Зачем в такую густую толпу ведет караван-баши своих верблюдов? Разве нельзя пройти другой дорогой? Но еще непонятнее валяющиеся в пыли пожелтевшие нищие...

Тинатин взяла из вышитого золотом и бирюзой кисета горсть бисти и, просунув украшенную перстнями руку сквозь занавески, бросила монеты в толпу...

Прислужники, приподняв паланкин, ускорили шаги, стараясь поскорее оставить место воплей, драки и пыли.

Грустно улыбнулась Нестан: в Картли нищие протягивают папахи, и незачем им валиться в грязь за монетами.

Приветственные крики, пожелания и восторженный поток лести оглушили их. Сопровождаемые слугами, евнухами, гостеприимцами и телохранителями носилки пересекли мраморный двор и остановились у мавританских дверей.

Но тут Гулузар вспомнила, что давно обещала погостить у наложниц хана, и попросила разрешения удалиться.

Гефезе угощала великую гостью и ее спутницу изысканным дастарханом и приятной беседой. Им никто не мешал, ибо как раз вторая жена Караджугай сегодня веселится у матери по случаю избавления от сварливой соперницы, не в меру предавшейся опиуму и узбекскому отвару. Лишние же прислужницы и слуги отпущены в баню.

Приближалась полуденная еда. Внезапно старший евнух с низким поклоном оповестил, что ага Керим из Гулаби, по велению Караджугай-хана, пришел еще раз и незамедлительно должен выслушать приказание хана, ибо караван уже готов к пути в Гулаби. Но непредвиденно Караджугай-хан с молодыми ханами отправился на охоту. Быть может, ханум Гефезе пожелает говорить с прибывшим Керимом?

- Пожелаю! - Гефезе накинула на голову прозрачную шаль. - Пусть без смущения войдет сюда. Свиток Али-Баиндуру мой хан поручил мне.

Поклонившись до ковра, евнух вышел и вскоре вернулся с Керимом. Нестан чуть не вскрикнула. Гефезе повелела евнуху идти на свое место, а когда придет время, она пошлет за ним. Вновь поклонившись, евнух вышел.

Вмиг две верные служанки исчезли, опустив за собой тяжелые занавеси. Они уселись у порога на страже.

Долго и жадно Тинатин расспрашивала о Луарсабе.

Ничего не забыл Керим, без прикрас и утешения рассказал он о печальной жизни пленника.

Беззвучно плакала Нестан.

- О Керим, твоя речь оставляет после себя страдания. Мое сердце сожжено пламенной любовью к царственному брату, но я бессильна, если он сам не пожелал помочь себе.

- Высокочтимая ханум-ин-ханум, пусть простятся твоему слуге дерзкие мысли! Мудрость предсказывает: выжидающего да постигнет осуществление надежд, а тому, кто торопится, достается лишь раскаяние.

- Это сказано тобою или передано царем?

- Сказано мною, ибо в один из дней я поторопился.

- А разве, благородный Керим, тебе не известна истина: медлительность мать раздумья и мачеха удачи.