Сергей Утченко - Древний Рим

В этот день мы убедились, что наш вождь обладает талантом великого полководца. Всякий другой на его месте, только что спасшись от неминуемой гибели, помышлял бы лишь о бегстве. Но Спартак решил воспользоваться выгодой создавшегося положения.

Римляне были уверены, что гладиаторы, обессиленные голодом, крепко заперты на горе.

Но зайдя в тыл римского лагеря, мы бесшумно сняли беспечных часовых. Как гром с ясного неба, обрушились плохо вооружённые воины Спартака на спящий римский лагерь. Ошеломлённые неожиданностью римляне сопротивлялись слабо. Лагерь был захвачен. С восторгом мы обменивали ненавистное гладиаторское вооружение на солдатские шлемы и панцыри.

Весть о победе, одержанной беглыми рабами над претором, присланным из Рима, облетела всю Кампанию. Теперь из всех окрестных поместий рабы бежали в лагерь восставших. Особенно много среди них было пастухов. Эти люди вместе со своими стадами непрерывно кочевали, и поэтому хозяевам труднее было держать их под строгим надзором. Одних из них мы снабжали оружием, другие были у нас разведчиками, так как хорошо знали местность. Приходили к нам и свободные италийские крестьяне. Обременённые долгами, потерявшие свою землю, они не видели для себя другого выхода, кроме борьбы вместе с нами.

Наша победа вызвала в Риме беспокойство. Решено было направить против нас претора Публия Вариния и дать ему вдвое больше солдат, чем было у Клодия. Но теперь, ободрённые победой, мы уже не прятались в горах. На равнине мы разбили передовой отряд римлян. Это оказалось не так трудно. Лучшие римские войска сражались в это время на Востоке, где поднял восстание против римского владычества царь Понта Митридат, и на Западе — против восставших испанцев.

Римские солдаты неохотно шли сражаться с нами. Эта война не сулила им никакой добычи, и они хорошо знали, что мы будем отчаянно защищать свою жизнь и свободу. Вариний был старым и опытным полководцем. Он понимал, что с такими солдатами нельзя вступать в бой в открытом поле. Удачно выбрав горную местность, он расположил свой укреплённый лагерь таким образом, что мы не могли выйти иначе, как приняв бой с римлянами в невыгодных для нас условиях. У нас не было запасов продовольствия. Как и на Везувии, нам угрожал голод. Положение казалось безвыходным.

Спартак собрал на совещание начальников отрядов. Там он предложил им военную хитрость. Ночью перед воротами лагеря были вбиты невысокие столбики. К ним верёвками привязали трупы наших воинов, убитых в дневной стычке. Издали казалось, что это часовые, охраняющие ворота. Спартак приказал разжечь костры. Потом в полной тишине все покинули лагерь. Небольшими отрядами, по узкой горной тропе, уходили мы в темноте из этого страшного места. Если бы римляне догадались преградить нам путь, то мы не смогли бы ни отступать, ни сражаться. Но солдаты Вариния, обманутые тишиной, фигурами часовых, вырисовывавшимися при свете лагерных костров, спокойно отдыхали, не подозревая о нашем уходе. Только на другой день было обнаружено, что гладиаторы ушли. Вариний понял, что благоприятный момент для уничтожения восставших упущен. Но римские солдаты, видя, что гладиаторы уклоняются от боя, ободрились. Они стали требовать решительного сражения. К ним в это время прибыли подкрепления. Неосторожно увлечённый необычным приливом храбрости у своих воинов Вариний решил преследовать наше войско, отступившее на юг Лукании. К этому времени нас уже было больше, чем римлян. В нашу армию массами вливались рабы и бедняки, готовые бороться со своими угнетателями. Повсюду вспыхивали восстания рабов. Многие города перешли в наши руки.

Римляне были близко. Многие из наших предводителей советовали удалиться в безопасное место. Спартак неизменно отвечал на это: «То место будет для нас безопасным, где мы будем стоять хорошо вооружёнными». Всё внимание он сосредоточил на производстве оружия. В нашей армии теперь работали кузнецы, изготовлявшие мечи и копья. Железо искали повсюду. Даже решётки, выломанные из дверей и окон тюрем и рабских казарм, шли на изготовление оружия.

Когда наступил день битвы, римляне поняли, что сражение будет страшным. Они шли в бой медленным шагом, в молчании. Едва началась битва, римляне обратились в бегство. Бежал и сам претор. Нам достался римский лагерь и даже боевой конь полководца. Победы теперь следовали за победами. Спартак показал себя мудрым и великим руководителем. У нас уже была конница, и вся Южная Италия трепетала перед нами. Подходя к стенам городов, мы требовали, чтобы все рабы были отпущены к нам. Армия наша непрерывно возрастала и достигла уже семидесяти тысяч. В Риме были испуганы. На следующий год оба консула со своими войсками были направлены против нас.

Стало ясно, что оставаться в Италии опасно. Спартак призывал нас идти к Альпам и покинуть пределы Италии. Тогда мы все могли бы разойтись по родным местам. Но многие из нас были увлечены первыми успехами и не желали уходить из богатой страны, где они были победителями. К нам присоединялись и италийские бедняки, вступившие в наши отряды и желавшие продолжать борьбу с богачами Рима. Большой отряд недовольных, во главе с гладиатором Криксом, отделился от Спартака в самом начале пути на север. Этим воспользовались консулы. Один из консулов, Геллий, окружил отряд Крикса у горы Гарган и полностью уничтожил его. Консулы разделили свои силы. Один преградил нам дорогу на север, а другой шёл следом. Спартак воспользовался этим и разбил обоих консулов поодиночке.

Мы продолжали двигаться на север. В каждой новой области присоединялись к нам освобождённые рабы. Армия росла, подобно катящейся с гор снежной лавине, и достигла уже ста двадцати тысяч человек. Спартак принимал только тех, кто был способен носить оружие. Но мало кто из рабов был обучен военному делу и мог сравниться с погибшими у горы Гарган гладиаторами. Многие не понимали величия дела, за которое мы боремся. Они поджигали города, которые могли дать нам оружие, разоряли крестьян, которые могли быть нашими союзниками. Их толкало на это чувство мести и жажда добычи. Спартак понял, что это может стать гибельным для общего дела. Он приказал сжечь весь лишний багаж, перерезать вьючный скот, на котором везли добычу. Он запрещал купцам, приезжавшим к нашим стоянкам, предлагать вещи из золота и серебра. Эти металлы должны были использоваться только на покупку оружия. Трудно было бороться со стремлением к богатству людей, привыкших видеть в золоте источник могущества и благополучия.

Возле города Мутины дорогу нам преградил проконсул предальпийской Галлии Кассий с десятитысячным войском. Нас было больше, и битва окончилась нашей победой. Близко были Альпы, а за ними — желанная свобода.