Лев Гумилев - История народа хунну

В середине I в. до н. э. Кангюй описан как кочевое владение, лежащее от Давани, т. е. Ферганской долины, на расстоянии 2000 ли [404], т. е. около 900 км. Значит, Кангюй находился в холмистой степи Восточного Казахстана, между озером Балхаш и Иртышом. От Средней Азии, или Турана, его отделяли бесплодная степь Бет-Пак-Дала и пески Муюнкум. На востоке он примыкал к Тарбагатаю, на западе граничил с государством Яньцай, т. е. аланами [405]. На китайских картах Западного края указаны границы Кангюя: восточная — у озера Алакуль, южная — у хребтов Киргизского Алатау (причем по историческим сведениям Таласская долина была окраиной Кангюя), западная — у реки Сарысу, а северо-западная у озера Тенгиз, где Кангюй граничил с Уи-бэй-го — Северным Уи, в названии которого нетрудно усмотреть этноним угры; по данным археологии, они именно там и обитали [406]. «История Старшей династии Хань» сообщает, что Кангюй имел пять вассальных владений. На карте они помечены на северном берегу Чу. Расстояние между ними приводятся: максимальное от Янгуань (крепость недалеко от Дуньхуана) — 8555, минимальное — 7525 ли, т. е. между ними расстояние около 500 км. Это как раз протяжение Чу от Чу-Илийского хребта до Сыр-Дарьи, около Кзыл-Орды. Китайские названия владений (Сусйе, Фуму, Юни, Ги, Юегянь) [407]ничего не дают для идентификации их с местными названиями или с названиями, известными из Страбона. Эти небольшие лимитрофные княжества заслоняли Кангюй от Согда, Ирана и Греко-Бактрии, а позднее Кушана. Зато с парфянами кангюйцы должны были непосредственно сталкиваться: по левому берегу Сыр-Дарьи, ниже Кзыл-Орды, сохранились развалины древних городов [408], а, согласно Страбону, на восточном берегу Аральского моря жили да'и, основное парфянское племя [409]. Но характер связей Кангюя с Парфией остался неизвестным.

Отношения Кангюя с Китаем были всегда враждебными. Во время похода Ли Эршиского кангюйцы хотели оказать помощь осажденному Гуйшуану, но опоздали. В дальнейшем китайских послов они принимали весьма грубо [410]. Вероятно, именно противодействие Кангюя парализовало китайское влияние в Давани. Возможно, не без кангюйского участия вспыхнуло восстание в Яркенде в 65 г., когда были убиты китайский посол и владетель-китаефил [411]. Впрочем, восстание было подавлено.

Кангюйское царство было в это время значительным: население исчислялось в 600 тыс. человек, строевое войско — в 120 тыс. Это немалая цифра для тех времен. Почти столько же было персов в эпоху Кира и лишь вдвое больше греков. Для нас важнее знать, кем Кангюй был населен и в каких отношениях находился со своими соседями. В «Истории Старшей династии Хань» сказано, что западный сосед Кангюя — Яньцай — от него независим [412], в «Истории Младшей династии Хань» говорится, что от Кангюя зависимы и Яньцай и его северный сосед — Янь [413]. Подчинение Кангюем этих соседей произошло уже в I–II вв. н. э. Волгу кангюйцы не переступили.

Кангюй сильно враждовал с Усунью. Подчинение же Усуни Китаю вызвало военное вмешательство Кангюя, причем разделенная и дезорганизованная Усунь не могла защититься. Однако и кангюйцы не были в состоянии полностью разгромить Усунь без посторонней помощи, поэтому они искренне желали успеха хуннам. Усуни же, признав протекторат Китая, полностью порвали с хуннами. Даже Уцзюту, сын хуннской царевны, отказался от родства ради сохранения престола.

Вообще Усунь сравнительно с Хунну была государством слабым и ничтожным. Страсти, волновавшие князей и дружинников, были тут и там одни и те же, но Хунну походило на взбаламученное море, а Усунь — на потревоженный пруд. Таково было главное различие между этими двумя народами, сходными по происхождению, культуре и образу жизни. Вся дальнейшая история Усуни состояла из мелких распрей, доносов, измен, предательских убийств и особого интереса не представляет.

Вернемся к хуннам. Народ разделился на две части, но в ставках обоих шаньюев было неблагополучно.

Большая часть хуннов оказалась в подданстве Чжичжи, из них наиболее разумные были обескуражены и подавлены неудачей переговоров с Китаем. Все жаждавшие покоя постепенно перебирались на юг к Хуханье и умножали его силы. Оставались «горячие головы», толкавшие Чжичжи к новым авантюрам, и шаньюй следовал за ними, хотя это не могло привести к добру.

Хуханье тревожили те же элементы хуннского общества — воинственные и вечно недовольные. На его счастье, однако, вождь недовольных — младший брат погибшего чжуки-шаньюя — покинул его и бежал в западные степи. Там он собрал своих сподвижников и объявил себя шаньюем под именем Илиму. Таким образом, Хуханье избавился от человека, способного поссорить его с китайским сюзереном, а Чжичжи приобрел нового врага. Впрочем, тот расправился с ним быстро. Илиму-шаньюй пал в первой же битве, а народ его снова подчинился Чжичжи.

Учитывая, что Хуханье получает от Китая помощь хлебом, но может получить и войском, Чжичжи не вернулся на восток, под удары врага. Он перенес свою ставку в Джунгарию и направил к усуньскому гуньмо Уцзюту посла для переговоров. Уцзюту же обезглавил посла и его голову послал китайскому наместнику, а против хуннов выдвинул 8 тыс. всадников. Чжичжи разбил усуней и повернул на север, где покорил хагасов (древнее название — гяньгуни), отпавших в 56 г., и динлинов. Обеспечив свой тыл, он снова пошел на усуней и весьма стеснил их.

Тем временем Хуханье осмелел и перебрался обратно на север — в Восточную Халху. Его подданные не терпели ни в чем недостатка, и число его сторонников росло [414].

В 48 г. Чжичжи потребовал своего сына из Китая. Задержать его у китайцев не было оснований, и его отпустили, а вместе с ним направили к Чжичжи посла. При невыясненных обстоятельствах посол был убит в ставке Чжичжи. В Китае долго не знали о судьбе посла, но когда это стало известно, участь Чжичжи была решена.

Опасаясь Хуханье и китайцев, Чжичжи принял предложение кангюйского владетеля присоединиться к нему для совместного похода на Усунь. В случае удачи Чжичжи должен был получить усуньские земли для поселения. Хунны тронулись на запад через холмы Тарбагатая и пустыню Бет-Пак-Дала. По пути их застали пурга и морозы. Много людей замерзло, и только 3 тыс. хуннских воинов привел Чжичжи в Кангюй. С такими силами о покорении Усуни нечего было и думать.

После ухода Чжичжи Хуханье овладел всей территорией Хунну. В хуннской державе, остававшейся под покровительством Китая, воцарился мир. Мирный договор, заключенный в 47 г., гласил, что «дома Хань и Хунну равноправны».

Множество храбрых погибли в гражданской войне, а уцелевшие спаслись ценой такого перенапряжения, что жаждали только покоя. Вместе с тем инерция былого величия была еще настолько велика, что окрестные племена не решались нападать на хуннов, и в степи на полстолетия установился прочный мир. Его можно по справедливости назвать Pax Sinica.