Андрей Бугаев - День «N». Неправда Виктора Суворова

Приходится сделать вывод о том, что Второй эшелон на деле являлся стратегическим резервом Ставки и применение свое должен был найти в зависимости от сложившейся обстановки. Опрокинь мы немцев в при­граничном сражении, не исключаю, что та же 16-я армия со временем была бы подтянута к фронту и развила успех.

Но это вовсе не означает, что был разработан и утвержден конкретный план превентивного удара.

Повторюсь, Сталин оказался в безвыходной ситуации. С одной стороны, почти не скрываемая концентрация всей мощи вермахта у его границ, непрекращающиеся пролеты немецкой разведывательной авиации в глубокий наш тыл, глухое молчание немцев в ответ на известное Заявление ТАСС, настойчивые увещевания военных и угрожающие, из разных источников, разведсводки не могли его не насторожить.

С другой - Сталин не верил, что его армия способна разгромить врага 57, единственный выход видел в том, чтобы убедить немцев в своем миролюбии. Возможно, как ему представлялось, все еще оставался шанс пере­нацелить следующий удар вермахта с востока на запад, отвести на месяц-другой непосредственную угрозу и тогда уже делать выводы 58. Отсюда и половинчатость его решений. Отсюда и сроки. Как свидетельствует Жуков, Генеральный штаб дал директиву выдвигать войска из внутренних округов на запад 13 мая 59, первый эшелон с войсками 34-го стрелкового корпуса, перемещаемого с Северного Кавказа на Украину, должен был прибыть 20 мая 60, но ведь и война должна была начаться раньше. Ее почти на месяц оттянули известные события в Югославии, вынудившие немцев перед нападением на СССР провести Балканскую кампанию. Логично предположить, что Сталин санкционировал выдвижение отдельных соединений в приграничные округа, ориентируясь на соответствующие разведывательные данные, в которых сообщалось, что немцы, как ими и планировалось, нападут в конце мая — первых числах июня.

То, что выдвижение армий Второго эшелона, - не часть «сталинского плана», а его уступка настойчивости Жукова и Тимошенко, не введение в действие всех механизмов войны 61, а скорее рефлекторная реакция спящего хищника, почуявшего приближение врага, - для меня очевидно.

В итоге Второй стратегический эшелон хотя и с запозданием, но начал разворачиваться, на наше счастье, именно там, где надо. Если бы его армии выгрузились у границы, то, вполне вероятно, разделили бы судьбу войск прикрытия. Вот что говорит по этому поводу Жуков: «В последние годы принято обвинять И.В. Сталина в том, что он своевременно не дал указаний о подтягивании... наших войск из глубины страны для встречи и отражения удара врага. Не берусь утверждать, что могло бы получиться в таком случае — хуже или лучше. Вполне возможно, что наши войска, будучи недостаточно обеспечены противотанковыми и противовоздушными средствами обороны, обладая меньшей подвижностью, чем войска противника, не выдержали бы рассекающих мощных ударов бронетанковых сил врага и могли оказаться в таком же тяжелом положении, в каком в первые дни войны оказались некоторые армии приграничных округов. И еще неизвестно, как тогда в последующем сложилась бы обстановка под Москвой, Ленинградом и на юге страны» 62.

К счастью, этого не произошло. И это, пожалуй, единственный случай, когда неуверенность Сталина в силе собственной армии принесла свои положительные плоды.

Примечания

' Суворов В. Последняя республика, с. 241.

2 Следует, правда, отметить, что по количественному составу пехотная дивизия вермахта превосходила стрелковую дивизию РККА в полтора- два раза. Так же и полевые армии немцев по своей структуре ближе к нашему фронтовому объединению.

3 Это кажется, конечно, что все просто, а на самом деле... Непросто было немецким танкистам раз за разом прорывать наш фронт, отбивая при этом яростные фланговые контратаки советских мехкорпусов. Непросто было и Жукову точно определить, где противник нанесет удар, и за­ставить поверить привыкающих к череде поражений, опустивших руки подчиненных в то, что врага можно остановить.

Андрей Бугаев

4, Вермахт брал свое во многом за счет маневра. Даже намек на позиционную войну был для немцев гибельным, и проиграли они не тогда, когда «тридцатьчетверки» ворвались на улицы Берлина, а когда их ударные группировки уже не в состоянии были прорывать фронт советских войск.

5 Войска были сняты с дальневосточных границ до 6 декабря. Сталин не мог наверняка знать, что японцы не воспользуются моментом и не на­падут, но деваться было некуда. Его судьба решалась не в Забайкалье, а под Москвой. После Перл-Харбора вождь, без сомнения, вздохнул спокойно.

6 Мое мнение, лишь в конце войны армия вплотную подошла к той черте, за которой равенство с немцами в военном искусстве. Воевать они, что ни говорите, были мастера. Мы же, если взглянуть правде в глаза, зачастую брали числом, а не умением. Другое дело, что сохранять почти всю войну, а потом и наращивать количественное превосходство в живой силе и технике - это тоже искусство.

7 Собственно, начало разговорам о том, что Жуков мало ценил жизнь вверенных ему людей и допускал бессмысленные жертвы, положил Эйзенхауэр. В своих мемуарах американский генерал упоминает о том, что Жуков якобы поведал ему, как, торопясь сбить немцев с Зееловских высот, он направил пехоту штурмовать укрепления противника, не позаботившись о разминировании Предполья. Не берусь комментировать, ведь кто и когда считал у нас погибших? Впрочем, могло быть и так, что Жуков подобными действиями пытался сделать атаку неожиданной для противника и, следовательно, решить задачу с меньшими потерями.

8 В этой связи упоминаются, в частности, К.К. Рокоссовский и A.M. Василевский.

9 Халхин-Гол и окружение Западного фронта далеко не аналогичные операции. Если Жуков имел дело с изолированной, втянувшейся в полуокружение вражеской группировкой, то немцы рвали всю нашу тысячекилометровую оборону. Если танковым бригадам Жукова для окружения японцев пришлось преодолеть десяток-другой километров, то немцы прошли их — до пятисот.

10 Воинские звания даны на начало войны.

11 Справедливости ради следует отметить, что В. Суворов не называет Конева «человеком Жукова».

12 Суворов В. День M, с. 216-222.

13 Музыченко, Потапов, Понеделин, Лукин, Власов.

14 Жуков Г.К. Воспоминания и размышления. Т. 1, с. 248. Эти строки цензура также не пропустила.

15 Воспоминания А.И. Еременко «В начале войны» были опубликованы в 1964 году, когда хрущевская «оттепель» шла уже на убыль.