Юрий Сенкевич - Их позвал горизонт

"Не знаешь, кого хвалить, так неутомимо все работают для общего блага. Каждый в своем роде — клад", — записывал в дневнике Скотт.

Большинство из них военные моряки. И на судне, и на зимовке Скотт всегда сохранял привычные порядки: "Дисциплина в обычном смысле этого слова отсутствовала, ибо мы в точности следовали букве устава".

Возможно, уставные порядки не лучший стиль руководства в полярных экспедициях. Но и весной, уже после окончания зимовки, Скотт с удовлетворением писал: "С самого начала не было ни одной размолвки между кем-либо из двух членов нашей компании".

Всех их — офицеров, ученых, рядовых объединял горячий энтузиазм. Бывалый моряк, знающий ученый, хороший кочегар, опытный врач, храбрый кавалерийский офицер… Наверное, каждый из них готов был пожертвовать жизнью во имя успеха экспедиции. Но в полюсном походе одной готовности пожертвовать собой мало. Нужен еще и опыт — экспедиционный, полярный.

Скотт отобрал лучших: самых знающих, самых мужественных. Но… Но только один из них умел по-настоящему ходить на лыжах, только один разбирался в моторах, только двое понимали в лошадях и понимали лошадей, только трое могли управиться с собачьей упряжкой и в лучшем случае только несколько человек имели некоторый полярный опыт.

Во время зимовки начальник экспедиции сумел сплотить людей: веселая газета, общие праздники, футбол на снегу, два раза в неделю интересные познавательные лекции. Но полевого полярного опыта за зиму никто не приобрел. Зачем они, полярные навыки? Главное — сила духа! Для англичанина нет невозможного! К лыжам все они по-прежнему относились с иронией, к лошади — с опаской, к тягачам и собакам — с недоверием.

Когда начался полюсный поход, физик, морской офицер и врач должны были управляться с лошадьми, старшина кочегаров — с тягачом.

24 октября, в день отправления моторной партии, Скотт записывает в дневнике: "Лэшли еще не совсем освоился с тонкостями управления рычагами, но я надеюсь, что в день или два он напрактикуется".

А позже, когда люди, увязая по колено, будут тащить сани по рыхлому снегу, он запишет: "Одно средство — лыжи, а мои упрямые соотечественники питают против них такое предубеждение, что не запаслись ими"…

В своей предсмертной записке "Послание обществу" Роберт Скотт говорит: "Причины катастрофы не вызваны недостатками организации, но невезением в тех рискованных предприятиях, которые пришлось предпринимать".

Фактически он называет единственную причину — катастрофическую непогоду. Но в действительности "непогода" — достаточно обычная антарктическая погода: рыхлый снег, пурги, морозы до минус 40°. На последнем участке пути, в марте, всего этого можно было ожидать. Во время похода Шеклтона уже 21 февраля — летом! — было минус 55°!

Нет, невезение тут ни при чем!

Успех или поражение любой экспедиции, а полярной в особенности, складывается из сотен и тысяч мелочей. Впрочем, нет, "мелочей" в экспедиции не бывает!

Важно все: застежка на анораке, форма шипов на ботинке, прокладка в канистре… Мелочи раздражают, мешают жить, воруют время. То самое время, которое определяет — со щитом или на щите…

Амундсен предвидел: на обратном пути в тумане, во время пурги разыскивать склады продовольствия будет, наверное, нелегко. Можно потерять время.

У каждого склада поперек пути он выставил по два десятка шестов через 900 метров — восемнадцатикилометровый ряд. Каждый шест маркировали так, что легко было определить, с какой стороны и как далеко находится склад. Мало того, вдоль всего пути к полюсу норвежцы через каждые девять километров (пять минут широты) строили двухметровые снежные башни. Нелегкая работа вырезать девять тысяч снежных глыб, сложить сто пятьдесят башен. Нелегкая, но необходимая.

Амундсену пришлось-таки тратить время на поиск складов. На обратном пути он не раз записывал: "Мы глядели, глядели и ничего не узнавали…", "Да, освещение производит громадные изменения, это мы теперь поняли…", "Я мог бы поклясться, что в глаза не видал этой местности…"

Но благодаря своей предусмотрительности Амундсен в худшем случае тратил на поиски складов десятки минут, англичане — часы и дни.

Здесь действительно важен психологический мотив. Поиск складов стал для англичан проклятием, боязнь не найти очередной — дамокловым мечом, призраком голодной смерти.

А сколько других подобных "мелочей", сколько потерянных часов, дней!

Несколько раз, например, Скотт отмечает в дневнике: "…мы долго провозились с обуванием", "обувание по утрам отбирает все больше и больше времени", "сколько уходит утром времени на обувание — ужас!" Все верно, в холодной палатке влажная обувь за ночь неминуемо смерзается. Надевать ее мучение, на это тратятся не минуты — часы. Кроме того, не до конца оттаявшая обувь — почти неизбежная причина обморожений. (Как это, наверное, и было у англичан.) Можно избежать бессмысленной потери времени, достаточно на ночь положить обувь в спальный мешок. Простой и надежный способ. Противно? Может быть. Но зато целесообразно.

Еще пример. Англичане раз за разом с удивлением и ужасом убеждались, что канистры с бензином, которые на пути к полюсу они оставляли в хранилищах, на обратном пути оказывались полупустыми.

"Как жаль, что у нас мало топлива", — записывал в дневнике Скотт. "Исчезновение топлива по-прежнему причиняет беспокойство", "топлива безумно мало", "положение критическое". Англичане страдали от недостатка воды, возможно, даже от обезвоживания организма.

"Мы все-таки справились бы, несмотря на непогоду, — писал Скотт в "Послании обществу", — если бы не болезнь второго нашего сотоварища… и не нехватка горючего на наших складах, причину которой я не могу понять".

Беда Скотта — в незнании полярной литературы. И Амундсен, и другие полярные путешественники еще раньше сталкивались с этим "непонятным" явлением. Дело в прокладках (не будем вдаваться в объяснения). Так или иначе, Амундсен постарался сделать все, чтобы предотвратить утечку. Одна из его канистр была найдена у 86-го градуса через полсотни лет. Ее содержимое полностью сохранилось!

Можно привести еще десятки примеров. Можно сопоставлять подготовленность людей, норвежцев и англичан, к полюсному маршруту, сравнивать продуманность планов, качество снаряжения…

И всегда такие сравнения будут не в пользу английской экспедиции.

Думается, ни при чем невезение, непогода… Причина трагедии в слепом повиновении традициям, в незнании полярной литературы. А в целом — в отсутствии полярного опыта.

Прав Амундсен: "Мужества, твердости, силы им было не занимать. Немного больше опыта — и их предприятие увенчалось бы успехом".

Прав и Роберт Скотт: "Я не оказался великим исследователем, но мы совершили величайший поход, когда-либо совершенный…"