Роман Гуль - Азеф

Они крепко обнялись и расцеловались.

9

Над Берлином светило желтое солнце. В 12 часов в кафе Бауер на Унтер ден Линден не было никого. Сидели три проститутки, отпаивая усталую за ночь голову кофеем.

Пять минут первого в кафе тучно вошел Азеф. Не глядя по сторонам, сел к стене. Заказав кофе, он взял "Фоссише Цейтунг" и стал читать хронику.

Десять минут первого вошел Савинков, одетый по заграничному, вроде туриста. По походке было видно, что жизнь он любит, нет забот и хлопот. Еще с улицы, сквозь стекло он увидал Азефа.

- Здрасти, садитесь. - Азеф отложил "Фоссише" в сторону, и, не поднимаясь, подал руку.

- Где вы были?

- В Иене.

- Почему же не во Фрейбурге? Ведь я же сказал вам во Фрейбург.

- А чем собственно Иена отличается от Фрейбурга? В следующий раз поеду во Фрейбург.

- Странно, - сердито сказал Азеф, - вы могли мне понадобиться. Ну, всё равно. "Хвостов" не заметили?

- Никаких.

- Уверены?

- Как в том, что передо мной мой шеф, Иван Николаевич.

Азеф отвел в сторону скуластую голову.

- Стало быть готовы к отъезду?

- В любую минуту.

- Сейчас, - Азеф вытянул часы, - придут двое товарищей, поедут вместе с вами. А в час, - гнусавым рокотом добавил, - должен быть Каляев.

- Неужели?

- Я не знаю, почему "неужели"? - сказал Азеф. снова взяв "Фоссише", рассматривая объявления, - говорю, что будет, я его еще не видал.

Азеф разглядывал объявления фирмы Герзон, изображавшие бюстхальтеры. Оторвавшись, сказал:

- Да, ваша партийная кличка "Павел Иванович". Запомните.

Стеклянное окно на улицу, захватывавшее почти всю стену, было приподнято. Но воскресный Берлин тих. С улицы не шло никакого шума. Монументальный шуцман в синем мундире стоял на углу в бездействии. Изредка были видны его поднимавшиеся большие, белые перчатки.

Оглядываясь, в кафе Бауер вошли двое. Азеф шумно отложил газету. Савинков понял, товарищи по работе.

В одном безошибочно определил народного учителя. Бородка клинушком, глаза цвета пепла, жидкая грудь. Был худ, может быть, болен туберкулезом.

Другой, смуглый с малиновыми губами, с которых не сходила полуулыбка, был выше и крепче спутника. Его руку Савинков ощутил, как чугунную перчатку.

Азеф заказывал обоим, не спрашивая о желаньях. Оба выражали фигурами незнанье языка. Лакей смотрел на них снисходительно. Когда же он ушел, четверо налегли на стол грудью.

- Прежде всего, познакомьтесь, - гнусавой скороговоркой сказал Азеф, товарищ Петр, Иван Фомич, Павел Иванович.

Товарищ Петр не стёр улыбки. Иван Фомич оглядел Савинкова.

- Вам я уже сказал явки, - обратился Азеф к Ивану Фомичу и Петру, - тебе, Павел Иванович, сообщу. Савинков понял, перейти на "ты" нужно.

- Вы, Иван Фомич, едете завтра вечером через Александрове в Петербург, купите пролетку и лошадь, купите не дрянь и не рысака, а среднюю хорошую лошадку, задача - наблюдать выезды Плеве. Он живет на Фонтанке в доме департамента полиции. К царю ездит еженедельно с докладами. Вы легко сможете установить дни и часы выезда. Они обставлены такой охраной и помпой, что сразу узнаете. У него черная лакированная карета с белыми, кажется, спицами и гербом. За ним едут филеры на велосипедах, лихачах. Всё это должны наблюдать точно, сдавать наблюдения Павлу Ивановичу, он будет со мной в связи.

- А вы тоже едете в Петербург? - глухим голосом сказал Иван Фомич.

- Вас не касается, куда я еду, - лениво оборвал Азеф. - Вы держите связь с Павлом Ивановичем. Павел Иванович держит связь со мной и получает всё необходимое. Товарищ Петр, вы едете послезавтра вечером через Вержболово. В Петербурге в первые дни выправите в полиции патент на продажу в разнос табачных изделий. Обратитесь в полицейский участок. Лучше всего остановитесь в каком-нибудь ночлежном доме на Лиговке. Там разузнайте как быстрей, лучше выправить. Выправляйте за взятку, непременно, тогда сомнений не будет. Ивану Фомичу удобнее установить наблюдение непосредственно у Фонтанки. А вам надо попробовать с Балтийского вокзала. Плеве ездит с него в Царское. При правильности наблюдений вы совершенно точно установите дни, время и маршрут кареты. Тогда уж метальщики сделают нужное партии дело.

- А разве метальщиками будем не мы? - твердо проговорил Петр.

- Об этом рано говорить, - пророкотал Азеф. - Есть у товарищей ко мне вопросы?

- По-моему всё ясно, - сказал Савинков. Азеф исподлобья скользнул по всем трем.

- Тогда нечего сидеть вместе, - пробормотал он. - Надо расходиться. Вы товарищи идите, а ты Павел Иванович останься. Вы помните точно поезда? Азеф вынул записную книжку. - Вы через Александрове завтра в 7.24 вечера. Вы на Вержболово в 12.5 послезавтра. Первая явка с Павлом Ивановичем будет на Садовой между Невским и Гороховой. На явку придет товарищ Петр.

- Так, - глухо сказал Иван Фомич.

Все пожали друг другу руки. Товарищ Петр и Иван Фомич вышли из широкого кафе Бауер. Было видно, как пошли и как пересеченные движением остановились недалеко от шуцмана в белых перчатках.

10

Когда Савинков с Азефом остались вдвоем, Азефу изменило спокойствие. Азеф казался взволнованным. Он тяжело сопел. Скулы скривились.

- Жаль будет, если не удастся, - проговорил он. - Вы как думаете, удастся?

- Думаю.

- Если не будет провокации, удастся, - сказал Азеф. - Как вам нравится товарищ Петр? Вы ему верите? Чорт его знает, я его слишком мало знаю. Трудно быть уверенным в людях, которых видишь пять раз в жизни. У него хорошие рекомендации, его рекомендует бабушка, она разбирается.

- Иван Николаевич, - проговорил Савинков, - всё удастся. Если Плеве уйдет от нас, не на нас кончилась Б. О.* От партии он не уйдет. Я уверен.

Азеф смотрел непроницаемыми беззрачковыми глазами. Трудно было понять выражение его лица. Глаза, казалось, улыбаются, любят, благодарят.

Вы правы, - проговорил Азеф.

* Боевая Организация партии социалистов-революционеров.

Он посмотрел на часы.

- Странно, Каляева нет.

- Наверное плутает.

В это время Каляев, ругая себя за опоздание, и не догадываясь взять извозчика, бежал по Фридрихштрассе.

Савинков узнал бы его среди миллиона людей: та же легкая, молодая походка, насмешливые глаза, нервные жесты, странная улыбка.

Янек!

Каляев бросился.

- Вы с ума сошли, - проворчал Азеф. - Ваши объятия обратят внимание, это не Россия.

Азеф хрипел, был взбешен. Чтоб скорей кончить разговор, проговорил быстрым рокотом, который уже знал Савинков:

- Мне сказали, вы хотите работать в терроре?

- Да, - громко сказал Каляев.

- Давайте говорить тише, - недовольно пророкотал Азеф, - почему именно в терроре, а не на другой работе в партии?

- Если у вас есть время, - заносчиво откидывая голову, признак, что он недоволен, оказал Каляев, - я вам объясню.