Олег Мороз - Хроника либеральной революции

— 3 октября в 21–00 я получил назначение командиром разведроты, танк Т-72, механика-водителя, маршрутный лист… Подписал ведомость выдачи боеприпасов и получил приказ: подавить огневые точки… (позже, когда танки уже были на марше, этот приказ по радио был уточнен — «подавить огневые точки в Белом доме». — О.М.)… Когда выехали на Калининский (точнее, уже Новоарбатский. — О.М.) мост, оказалось, что людей на мосту нет, а из пулеметов шпарят с верхних этажей БД. Танк имеет одно ограничение: не может задрать пушку высоко. Потому что казенник упирается. А пулеметы били даже из «стакана» на крыше БД, ну и из окон. И шпарят из пулеметов по кому? По пехоте. А кто у нас пехота? Пехота у нас — юные дзержинцы. Из дивизии имени товарища Дзержинского. Салабоны всякие. Сынки. Дети. Это меня больше всего завело: по нашим детям, козлы всякие, за свои долбаные идеи… Поэтому — по пятому осколочным — огонь! По шестому — огонь!

Здесь, по-видимому, отсчет этажей идет не от земли, а от основания так называемого «стакана» — центральной, высотной части Белого дома. Известно, что танки стреляли по верхним этажам здания — двенадцатому и выше.

После нескольких залпов танковых орудий в Белом доме начался пожар. Всего по зданию было сделано около двенадцати выстрелов.

Как видим, рассказ танкиста вступает в противоречие с утверждением, что из Белого дома стрельба практически не велась и что танки стреляли по верхним, безлюдным этажам здания просто для отстрастки.

Еще одна нестыковка — по времени. Как мы видели, согласно рассказу Коржакова, начальник Генштаба Михаил Колесников по требованию Ельцина принялся разыскивать десять танков, которые можно было бы перебросить к Белому дому, глубокой ночью, — по-видимому, между двумя и тремя часами… Между тем, если верить танкисту, в Таманской дивизии, дислоцированной в подмосковном Наро-Фоминске, танки были полностью готовы к маршу и «подавлению огневых точек» уже накануне в девять вечера. Колесников не знал об этом? Или делал вид, что не знает?

Любопытно, кстати, как, по рассказу танкиста, им во время предварительного инструктажа объясняли политическую обстановку в стране и необходимость их участия в боевых действиях. Объяснение было примерно такое: «чечен Хасбулатов» пытается захватить власть над Россией; для этого использует деклассированный элемент; убивают военнослужащих, милиционеров вешают на фонарях…

В общем, все излагалось в доступной форме.

4 октября с 6 до 11 утра — когда ситуация в общем-то была еще не вполне ясна — Фонд «Общественное мнение» провел телефонный опрос москвичей — кого они поддерживают: президента Ельцина или Верховный Совет. 72 процента выбрали первый вариант ответа и лишь 9 — второй.

Утром 4 октября Ельцин выступил с обращением к гражданам России, уже самолично сидя перед телекамерой. В принципе, это его обращение мало чем отличалось от первого, зачитанного Костиковым. В нем лишь более определенно и резко говорилось о характере начавшихся накануне событий, которые президент назвал «вооруженным фашистско-коммунистическим мятежом». «…Это не только преступление отдельных бандитов и погромщиков, — говорилось в обращении. — Все, что происходило и пока происходит в Москве, — заранее спланированный вооруженный мятеж. Он организован коммунистическими, реваншистскими, фашистскими главарями, частью бывших депутатов, представителей Советов. Под прикрытием переговоров они копили силы, собирали бандитские отряды из наемников, привыкших к убийствам и произволу».

В то же время в обращении содержался призыв к примирению и единству: «Я обращаюсь ко всем политическим силам России. Ради тех, чья жизнь уже оборвалась, ради тех, чья невинная кровь уже пролилась, прошу вас забыть о том, что еще вчера казалось важным, — о внутренних разногласиях. Все, кому дороги мир и спокойствие, честь и достоинство нашей страны, все, кто против войны, должны быть вместе». Отдельный призыв — к региональным деятелям, главной надежде мятежников: «Я обращаюсь к руководителям регионов России, республик, краев, областей, автономий. Неужели пролитой крови недостаточно, чтобы разобраться и занять наконец всем нам четкую и принципиальную позицию ради единства России?». Наконец, президент посылал низкий поклон москвичам: «По зову сердца многие из вас провели эту ночь в центре Москвы, на дальних и ближних подступах к Кремлю. Десятки тысяч людей рисковали своими жизнями. Ваша воля, ваше гражданское мужество и сила духа оказались самым действенным оружием. Низкий поклон вам».

Таким образом Ельцин как бы публично одобрил действия Гайдара, накануне вечером призвавшего москвичей прийти к Моссовету, расположенному как раз неподалеку от кремлевских стен.

В этом обращении Ельцина уже чувствуется дыхание близкой победы.

Уже в первой половине дня 4 октября — налицо перелом в ситуации в пользу президента. Вот как описывало РИА «Новости» обстановку в Москве на 13–00:

«Близ Ленинградского проспекта, перед входом в издательский комплекс «Правда» группа из примерно пятидесяти казаков под трехцветным российским флагом требует допуска их в здание. Казаки добиваются закрытия коммунистической газеты. Вся зона в этом районе перекрыта вооруженными людьми. 5-я улица Ямского поля блокирована грузовиками, в которых находятся люди в военной форме и в штатском. Данные подразделения охраняют Российское телевидение. (Наконец-то второй канал получил необходимую охрану! — О.М.) К мосту рядом со станцией метро «Беговая» прибывают автобусы со сторонниками Бориса Ельцина, которые пешими колоннами под трехцветными российскими флагами отправляются в район станции метро «Краснопресненская». По Тверскому бульвару в сторону Нового Арбата проследовала колонна автобусов с военнослужащими. Судя по номерным знакам, она прибыла из Тверской области. В 12–50 из здания парламента стали выносить раненых. ОМОН активно вытесняет зевак с Новоарбатского моста».

Сказать, что подготовка штурма Белого дома была безобразной, значит ничего не сказать: фактически подготовки вообще никакой не было. Как уже говорилось, плана штурма — составить его Грачев поручил своему первому заму генерал-полковнику Кондратьеву — не существовало: для его составления просто не хватило времени. Все командиры в основном импровизировали, действовали «с чистого листа». Отсюда невероятный бардак, вплоть до стрельбы по своим.

Впрочем, первый эпизод такой стрельбы был отмечен еще 3 октября в Останкино: БТРы внутренних войск, пришедшие к телецентру, внезапно открыли огонь по АСК-3, который, как известно, защищал «Витязь». Это вызвало восторг среди штурмующих телецентр: «Ура! Армия с нами!». Однако через некоторое время те же БТРы «уточнили цель» — начали стрелять по толпе. «Московский комсомолец» приводит слова подполковника милиции Александра М., находившегося тогда в одной из бронемашин: