Олег Трубачев - История славянских терминов родства и некоторых древнейших терминов общественного строя

Об относительной хронологии возникновения различных индоевропейских названий можно повторить все то, что уже было сказано о названиях невесты: все это — вторичные, местные образования. Это совершенно очевидно как из несогласованности свидетельств различных индоевропейских языков, так и из этимологической прозрачности большинства названий. Ср. литовск. jaunikis, vedys [677], греч. νυμφίος, производное с суффиксом −io- от νύμφη ‘невеста’, готск. brupfaps , нем. Bräutigam , англ. bridegroom , тоже производные (точнее сложения) от общегерманского названия невесты *brudi.

Индоевропейское название человека претерпело в славянском коренное изменение значения, в итоге которого оно оказалось вовлеченным в сферу терминологии родства [678]. Так образовалось о. — слав, тоzь ‘мужчина, муж’: ст.-слав. мѫжь ‘‘ανήρ’, ‘άνθρωπος’, ‘έπιβάτης’, ‘τίς’, др.-русск. мужд = мѫжь ‘homo, vir, человек’, ‘свободный человек’, ‘именитый, почтенный человек’, ‘maritus, супруг’, мужатаѧ, мужатица = мѫжатица ‘замужняя женщина’, польск. maz ‘муж’, mezczyzna ‘мужчина’, mezatka ‘замужняя женщина’, русск. муж, мужчина , кашуб. тoz ‘муж, мужчина’, чешск. muz ‘мужчина’, диал. muzsky: «zenatf (vozeneli) slovou muzsky» [679], словацк. диал. mus ‘супруг’ [680], словенск. moz ‘муж’, za-moz dati ‘выдать замуж’, za-moz iti ‘выйти замуж’, сербск. муж ‘der Ehemann, maritus’, мужатица ‘das Eheweib, mulier’, диал. muskac ‘Mann’ [681], болг. мъж ‘мужчина’, ‘муж, супруг’, мъжа ‘выдавать замуж’, мъжа се ‘выходить замуж’.

Что касается этимологии слав. mozь , то на это слово распространяли старое толкование индоевропейского названия человека: нем. Мапп , др.-инд. тапи- < *тап- ‘думать, мыслить’, якобы в отличие от животных, т. е. ‘homo sapiens’ [682]. В принципе было бы трудно возражать против такого толкования. Вместе с тем такие образные значения, предполагаемые для глубокой древности, обычно вызывают понятное недоверие. С другой стороны, можно с большей вероятностью допустить существование у и.-е. *тап- , слав. *mozь функции технического термина, который определяет мужских особей древнего рода с наиболее существенной практически стороны, а именно как таковых в противоположность женским членам. Во всяком случае мы вправе искать такое значение в древнем славянском термине *modo ‘testiculi’ (у Преображенского нет), самостоятельном старом производном от и.-е. *тап- ’мужчина’ с суффиксом −do. Искать также и в *modo , ст.-слав. мѫдо древнее значение мыслить’ было бы более чем странно.

Слав. mozь образовано самостоятельно из и.-е. *тап- ‘мужчина’ с помощью суффиксов [683]: *mon-g-io-s , поэтому −z- в слав, mozь развилось органически, а не в результате контаминации, как думал Г. А. Ильинский, сложно объяснявший возникновение mozь из сочетания zamozь , полученного контаминацией слав. *топъ (= санскр. manuh , нем. Мапп ) и za mozь: mogo [684]. Попытка Г. А. Ильинского была продиктована стремлением правильно объяснить укр. замiж , которое, как он полагал, может продолжать только *za mozь , а не *za mọzь. Тем не менее мы предпочитаем остаться при старой точке зрения. Укр. замiж не имеет доказательной силы, ср. еще один случай неорганического украинского i на месте общеславянского носового: дiброва < *dọbrova.

Относительно происхождения славянской формы mọzь [685]существуют различные точки зрения. Одна из них принадлежит А. Вайану. Указывая на неясный характер конца слова, Вайан видит в −z- не суффикс, а результат весьма редкого в славянском фонетического развития: атематическая флексия *тапи- с вин. п. ед. ч. *manui(n) , по которому все сложение преобразовалось в склонение на −i- , а −nu- дало −ng u - , т. е. произошло усиление группы согласных типа *-mi- > −mlj- [686]. Другая точка зрения может быть признана общепринятой. Так, А. Мейе, В. Вондрак, Р. Траутман, в последнее время Ю. Покорный и Ф. Мецгер единогласно видят в слав. mọzь образование с суффиксом −g- [687].

Не возражая в принципе против мысли Вайана о возможности редкого развития g- перед u- [688], в ряде вопросов с ним можно не согласиться. Прежде всего невероятен вин. п. ед. ч. *manui(n) от −u- основы *топи- , и.-е. *тапи , ср. u- основу ст. — слав, сынъ , вин. п. ед.ч. сынъ < *sun-m , литовск. sunu (*sanum). Далее, нет никаких следов этой предполагаемой u- основы в слав. mọzь. Фактические данные говорят только о возможности существования *mongjo- , мужской основы на −о- [689]. Эта производная форма образована нанизыванием нескольких суффиксов: *man-g-io. Таким образом, мы не видим необходимости вместе с Вайаном признавать здесь органический фонетический процесс *mangu-< *man g u- < *тапи уже потому, что ни *тапи- , ни *mangu- в славянском неизвестны, а развитие нашего *mangjo- из *mangu- сомнительно. Следовательно, образование *man-g-io- , слав. mọzь , ст.-слав. мѫжь проходило главным образом морфологическим путем [690].

Мы подходим к вопросу о материальной природе этих суффиксов. Занимаясь одним из интересующих нас формантов, Ф. Мецгер [691]подчеркивает единичность индоевропейских образований с суффиксом −g- , не позволяющую применить какую-либо классификацию: слав. mọzь , литовск. namiegas ‘домашний, домочадец’, литовск. sargas ‘охранник, сторож’, слав. *storzь [692]. Нельзя, однако, не отметить неполноты перечня, причем упущены слова, как раз наиболее близкие по значению к слав. mọzь: литовск. mer-g-a ‘девушка’ (к греч. μειραξ < *μερ-ιαξ то же), др. — сканд. ekkja ‘вдова’, которое В. Краузе [693]объясняет из герм. *einkjo ‘Alleinstehende’. Герм. *ein-kjo восходит к и.-е. *ein-gjā , этимологически прозрачному производному от *ein- ‘один’ (слав. inъ , лат. unus < *oino-s) в соединении с теми же суффиксами, которые мы обнаруживаем в слав. mọzь: *ein-g-ia (ж. р.) — *man-g-io-s (м. р.). Морфологическое тождество образований очевидно, что находит также поддержку в семантической однородности последних слов: mer-g-a ‘девушка’, *ein-gja ‘одинокая (женщина)’, *man-gjo-s ‘мужчина’. Разумеется, относительный возраст этих образований мог быть различным (*ein-gja- только в скандинавских языках, *man-gjo-s только в славянском).

Сравнение слав. mọzь с названными образованиями кажется более оправданным, чем привлечение сильно затемненного образования литовск. zmogus ‘человек’.

Этим не исчерпывается круг сопоставлений слова mọzь. Ср. латышск. muzs ‘век’. Это слово, в котором И. М. Эндзелин [694]видит старую основу среднего рода −iа-п , может объясняться из балтийск. *mangja- [695], формы, тождественной слав. *mongjo- в mọzь , ср. и соотношение значений ‘век’: ‘мужчина, человек’, аналогичное отношению ст.-слав. вѢкъ ‘век, возраст’: чловѢкъ ‘άνθρωπος’. Э. Леви [696]указывает на близость ст.-слав. мѫжь и литовск. amzis ‘lange Zeit’, др.-прусск. amsis ‘Volk’, но для него эта близость выражается только в общем окончании *-zis и в возможности взаимного влияния.