Олег Трубачев - История славянских терминов родства и некоторых древнейших терминов общественного строя

Что касается значения слав. *tьstь , у нас нет достаточных оснований видеть в последнем с самого начала его возникновения, когда связь с исходным глаголом еще не утратилась, терминологическое значение ‘отец жены’. Это название определяло не отношение отца, resp. матери жены к моей жене, а отношение родителя (родителей) жены ко мне самому. То, что зять называл родителей жены своими родителями (*iьstь , собир. ‘родившие’, своего рода эпитет), находит оправдание в древнем обыкновении — приравнивать свойственное родство к кровному (ср. выше). Условия для забвения внутренней формы слова здесь возникли очень рано, и.-е. *tek- ‘рождать’ было поставлено в славянском в невыгодное положение вследствие омонимической близости очень употребительных технических терминов от глагола tesati еще в балто-славянскую эпоху, а также вследствие оформления в славянском новых слов с соответствующим значением — ст. — слав, родити и родственных, получивших абсолютное распространение.

Существует также и другая этимология. Так, Г. А. Ильинский не сомневается в родстве *tьstь, *tьstja , с слав. teta , литовск. teta ‘тетка’, значение которых он считает не исконным, при всей его древности, ср. греч. τέττα ‘папаша’, русск. тятя «из *tete… »; таким образом, tьstь < *tьt-stь с суффиксом *-st-(h)i- и редуцированным вокализмом корня *tьt-. Значение сложения: ‘находящийся на месте [- st ( hi )-] отца [ -tьt- ]’. Сюда же относится др.-прусск. tisties с суффиксом −iо- [909]. А. В. Исаченко [910]видит в славянском слове образование с суффиксом −tь: *tьt-tь<*tьt-/*tet-. Пара tьstь: teta , как полагает А. В. Исаченко, является отголоском группового кросскузенного брака, причем *tьstь был ‘мой дядя’ = ‘отец моей жены’ (ср. выше об. и. — е- *syekro-s ). Несколько раньше А. В. Исаченко [911]характеризует слово teta как вторичное образование. Окончательное суждение о последнем слове затрудняет разнообразие форм ( *tet-, *tat-, *at-) и значений этого корня. Возражения вызывает морфологическая сторона изложенных этимологий. Г. А. Ильинский и А. В. Исаченко предполагают весьма гипотетические образования, первый — с суффиксом −st(h)i- [912], второй — с суффиксом −ti- , в сущности недоказуемые и не подкрепляемые убедительными примерами. Причем, если Ильинский стремится истолковать семантические мотивы образования с суффиксом −st(h)i- , то Исаченко совершенно не анализирует функцию суффикса — tь , которая в данном сложении так и остается невыясненной: *tьt-tь — *teta. Проводимое им сравнение со слав. *zetь , где −tь , выделилось как суффикс после переразложения [913], указывало бы скорее на поздний характер слав. *tьstь , если видеть в нем тот же суффикс, в то время как Исаченко склонен видеть в tьstь след индоевропейского кросскузенного брака.

Не более вероятна возможность образования *tьt-tь и в структурном отношении. Древний балто-славянский язык обработал сочетание двух смычных зубных согласных известным образом (t-t, d-t > st) на стыке двух морфем обычно только в системе глагольных форм, где такие сочетания были совершенно неизбежны в инфинитиве ( *plet-o, *plet-ti, *vedo, *ved-ti) и где они были радикально решены (слав. plesti , литовск. vesti ). Но в принципе сочетания t-t вне строго замкнутой системы глагольных форм даже на стыках двух морфем, не говоря уже о древнем упрощении долгого и.-е. *tt , были противны духу балто-славянского языка и избегались. Поэтому отрывать изменение t-t > st от конкретных условий его возникновения и манипулировать им в любых гипотетических построениях этимологии, в данном случае — в предположении единичного именного производного ( *tьt-tь > *tьstь) , было бы неосмотрительно [914].

Оригинальными производными от о.-слав. tьstь являются чешск. tchan, tchyne , по-видимому, фамильярные образования, ср. наличие ch суффиксального [915].

Др.-прусск. tisties , единственная близкая слав. tьstь балтийская форма, могла быть заимствована из славянского [916].

Из производных от слав. tьstь форм следует отметить сербск. тазбина ‘родители жены’, собирательное [917], собственно — контаминационного происхождения, ср. словенск. tastba ‘свойство’ и суффикс собирательности −ина , ср. еще родбина. Впрочем, разные суффиксы −b-, −ina- , видимо, уже образовали новый суффикс −bina с определенной сферой употребления, ср. сербск. отачбина ‘отечество’, которое образовано с суффиксом −бина прямо от отац ‘отец’.

Слав. tьstь является только славянским образованием, неизвестным балтийскому, если не считать др.-прусск. tisties. Литовский язык обозначает тестя, отца жены, другим, по-видимому, древним словом uosvis , ср. латышск. uose. Этимология балтийского слова окончательно не выяснена, ср. более или менее правдоподобное сближение литовск. uosvis ‘отец жены’: лат. uxor ‘жена’ [918].

В общем названия тестя оформились поздно, по-разному в отдельных языках, ср., помимо слав. tьstь и литовск. uosvis , еще распространение названия отца мужа, свекра, на отца жены, неразличение обоих: лат. socer [919].

Прочие названия тестя в славянских языках: сербск. диал. npujaтељ, npuja ‘тесть’, ‘теща’, также ‘свекор’, ‘свекровь’, в обращении родителей жены и мужа друг к другу [920]; pretelji (в Косове) ‘zenini rodaci’, т. е. букв. ‘друзья’. Причину такого наименования И. Попович видит во влиянии сев. — алб. mik < лат. amicus. Сербск. диал. пуница ‘теща’, ср. словенск. polnica ‘теща’. Неизвестное другим славянским языкам, это слово возникло как противопоставление синониму ташта ‘теща’, которое в диалектах смешивали с прилагательным ж. р, ташгпа ‘пустая’ (= русск. тощая) , поэтому пуница, polnica этимологически — ‘полная’ [921], русск. диал. хоровина ‘теща’ [922], болг. (устар.) бабалък ‘тесть’, ‘свекор’, заимствованное из турецкого языка [923]; чешск. диал. tatinek ‘тесть’, maminka ‘теща’, также ‘свекор, свекровь’ [924], svat ‘тесть’, svatka ‘теща’ [925]; польск. диал. рon uecec ‘тесть’ [926], н.-луж. psichodny nan, psichodna mas’ , в.-луж. prichodny nan, prichodna mac ‘тесть, теща’.

О.-слав. *zetь : ст.-слав. зать ‘γαμβρός, gener’, ‘νυμφίος, sponsus’, затьство ‘affinitas’, др.-русск. зать ‘γαμβρός, ‘жених’, узатити ‘взять в зятья’, русск. зять ‘муж дочери’, ‘муж сестры’, диал. зятелко ‘зять’ [927]; укр. зять ‘зять, муж дочери, муж сестры’, также зєть, зiть [928], белор. зяць ‘зять’, польск. ziec ‘зять’, польск. диал. (в Словакии, z’at’//zent’ [929], полабск. zat ‘Einkömmlung, Schwiegersohn’, zatek ‘Brauti-gam, junger Ehemann’, в песне Геннинга: Katü mes Santik bayt ? [930]; чешск. zet’ ‘зять’, диал. (ходское) zet то же [931], словацк. zat’, zac, z’ec, z’ac ‘зять’; mlady zat ‘жених’, словенск. zet ‘der Schwiegersohn’, zeninja ‘сноха’, др.-сербск. зеть ‘gener’, сербск. зёт 1. ‘der Schwiegersohn, gener’, 2. ‘сестрин муж, Schwestermann, sororis vir’, ср. также домазет, домазетовиħ ‘зять, пришедший в дом жены’, болг. зет ‘зять’, ‘муж дочери’, ‘муж сестры’, ‘муж золовки’, диал. зек ’ зък ’ [932], ср. также домазет ‘зять, живущий в доме отца жены’, макед. диал. z’ent’, z’ent’u ‘зять’, ‘свояк’ [933].