Владимир Русак - Свидетельство обвинения : церковь и государство в Советском Союзе

1936-ой год. Арестовано 20 епископов, 29-го августа в ссылке скончался митрополит Петр.

Попытка бойкотировать или провести своих кандидатов в Верховный Совет во время выборов 1936-го года со стороны верующих, послужила поводом для новых репрессий.

"Дадим отпор наглым церковникам!" - прозвучал новый большевистский лозунг и снова полилась кровь верующих людей.

Время ежовщины. Началась прямая ликвидация (физическое уничтожение) Церкви. Не могла спасти Ее даже политика лояльности по отношению к государству, взятая к руководству в 1937-ом году митрополитом Сергием.

Вопрос легализации вообще утратил актуальность. Повсеместно закрывались храмы при массовых арестах духовенства, все духовенство, легальное и нелегализованное, примирилось между собой в лагерях. [23]

Кульминации этот процесс достиг в 1937-ом году. Детей тех, кто попал в лагеря, отправляли в кошмарные заведения типа детдомов и называли их не иначе, как детьми врагов народа.

Тогда государство не видело оснований для существования какой бы то ни было Церкви. Оно не нуждалось в услугах даже самых раболепных холопов из церковной среды. Время красницких уже прошло, время Колчицких еще не наступило - пресмыкающиеся политиканы из Церкви оказались не у дел. [24]

Сталинское ГПУ, отшлифованное и выдрессированное до автоматизма, мертвой петлей охватило Церковь, проникало во все ее поры, влезало в души людей. Не было исключения даже для первых и первейших представителей иерархии. [25] Народ жил в тревожном ожидании: в любой час, особенно ночью, в квартиру могли ворваться всесильные представители ГПУ и увести хозяина навсегда и неизвестно куда по первому же, иногда анонимному, доносу.

1937-ой год. Только что была принята и начала свое существование "самая демократическая", как ее называли, сталинская Конституция. Церковь просто-напросто вырезали. Тех, кто вышел живым в послереволюционные, 20-е и начало 30-х годов, не дано было пережить 1937-й год.

Тридцать пять архиереев Русской Православной Церкви буквально пропали (исчезли) в течение года. В одном году обрывается биография 35 архиереев. Нет никаких дальнейших следов.

Осень 1937-го года. Расстреляна группа священников, в том числе и секретарь епархиального архиерея о. Костырев, в Златоустовском районе во главе с епископом Вяткиным. [26]

То же самое - в г. Шадринске! (о. Ф. Горохов).

То же самое - в г. Уфалее!

То же самое - в г. Кургане!

То же самое - в Миассовом районе!

То же самое - в Карганопольском районе!

И это в одной только области!!! [27]

Проскользнули сведения о "без вести пропавшем" епископе Антонии (Миловидове): оказывается, расстрелян, как руководитель группы, называвшей себя "Партией угнетенных христиан" (ПУХ). [28]

К суду привлечены Нижегородский митрополит Феофан (Туляков), Сергачский епископ Пурлевский, Ветлужский епископ Коробов, благочинный г. Горького протоиерей Лавров. [29]

В Орле привлечены к суду за "контрреволюционную деятельность" и расстреляны 30 человек. Среди них:

епископ Иннокентий (Никифоров),

настоятель Смоленского храма протоиерей Воскресенский,

священники Жданович и Тихомиров,

еще 9 священников,

трое диаконов,

две монахини,

остальные - миряне. [30]

В то жуткое время даже преподобный Сергий, как сказал герой одного из рассказов Ольги Форш, сидел бы на Гороховой.

Каждый месяц приносил зловещий сюрприз - расстрел или арест нескольких священников. В 1937-ом году на всю Ленинградскую область их оставалось всего 15 человек. В 1930-ом году их было еще больше тысячи. [31]

Арестованным священнослужителям самоотверженные монахини умудрялись приносить в камеры Святые Дары, запеченные в хлеб, в яблоки.

Большевики в полную меру использовали и другие способы в борьбе против Церкви: массовое закрытие храмов, незаконное налогообложение, превышающее доходы прихода, изгнание священнослужителей по решению местных властей, без причины и без объяснений.

За отшедшими в концлагеря вскоре последовали и те, кто надеялся спастись под омофором лояльности митрополита Сергия. От бесчисленных храмов и обителей на всем безбрежном пространстве СССР, через 10 лет после декларации, сулившей Церкви "тихое и безмятежное житие", осталось только несколько храмов в больших городах. Они так и назывались - показательными.

Остался еще сам митрополит Сергий с незаконно организованным им Синодом - полтора десятка готовых на все архиереев, среди которых был и будущий патриарх всея Руси Алексий (Симанский). [32]

Священник Хлопотов (Челябинск), привлеченный к суду вместе со своим единомышленником, на следствии сказал:

- В процессе этих бесед мы оба пришли к заключению, что каждый год существования советской власти приближает конец религии. [33]

Но Церковь в это время начала постигать искусство выживания даже в таких условиях.

Коснулся 1937-ой год и обновленцев. Обновленческий фаворитам к тому времени исчез за ненадобностью и обновленцы разделили участь православных.

Власти в то время совершенно перестали делать какое-либо различие между представителями этих двух ориентации.

Были арестованы и физически истреблены наиболее видные лидеры обновленчества: Петр Блинов - глава сибирских обновленцев, Петр Сергеев митрополит Ростовский, Василий Челябинский - глава обновленцев Урала. Еще раньше, в предыдущем году, был арестован и умер в заточении А. И. Боярский - активнейший деятель обновленчества, митрополит Иваново-Вознесенский.

Сразу же после отъезда на отдых в Сочи "уставшего" обновленческого архиерея Н. Ф. Платонова (перед этим он двое суток провел в ГПУ) начались поголовные аресты среди обновленческого духовенства Ленинграда. В один день было арестовано более сотни человек. Много священников оказалось за стенами Шпалерной тюрьмы. [34]

Десятки других обновленческих архиереев в 1937-ом году, подобно православным, бесследно исчезли.

В том же году были закрыты 70 епархий и викариатств.

1938-ой год. Над Россией вновь пролетел ураган Огромные опустошения произвел он во всех областях. Опять же, особенно чувствительно пострадала Русская Православная Церковь десятки иерархов, тысячи священников, огромное количество верующих мирян ушли из жизни. Ежовщина уничтожила подавляющее большинство русского духовенства.

Девяносто пять процентов церквей, существовавших в 20-ые годы, были закрыты. Многие были снесены. Самое понятие

"церковь" в устах большинства населения стало звучать анахронизмом Незапрещенная официально церковь практически стала нелегальной организацией, так как малейшее общение с "церковниками" считалось признаком политической неблагонадежности со всеми вытекающими последствиями (а последствия были страшные). [35]