Владимир Хабур - Мирное время

К вечеру кишлак затих. Оставшиеся жители попрятались по дворам. На пыльных улицах одиноко бродили забытые впопыхах худые куры.

Беженцы из кишлака наскоро построили в горах навесы от солнца и дождя. Пищу варили на кострах. Плакали дети, ревела скотина. Днем было прохладно дул легкий горный ветерок, ночью - холодно. Спали семьями вповалку, набрасывая на себя всю теплую одежду.

Старики усердно молились.

Так жили с неделю. Потом начали истощаться припасы, пришлось есть один раз в день. Слухов снизу не было никаких. Решили послать туда верного человека: пусть узнает, что там делается, вернется в горы и расскажет. Но с кем ни говорили, никто не хотел идти.

Тогда вспомнили о Гуляме - маленьком, но смышленом батраке Арбоб-Салима. Такой если и пропадет - плакать о нем никто не будет - ведь он сирота, решили старики. Гуляму долго объясняли, что он должен говорить, о чем узнать, если попадет к русским.

С пятью лепешками за поясом Гулям начал спускаться вниз. Он шел до самого вечера и только на закате увидел сады Каратага. Над деревьями поднимался легкий дымок. Длинной, извилистой лентой поблескивала под солнцем Каратаг-Дарья. Гулям улегся возле куста, завернулся в халат и быстро заснул.

Утром он осторожно направился к кишлаку. Было тихо. Гулям медленно пошел по знакомой улочке. Неожиданно из-за угла вышел высокий страшный солдат с винтовкой и остановился перед Гулямом. От страха мальчик закрыл глаза, прилип к глиняному забору. Красноармеец внимательно осмотрел его, улыбнулся.

- Ты что тут делаешь, парень? - спросил он по-русски. Гулям молча глянул на него широко раскрытыми испуганными глазами. Тогда красноармеец подошел ближе, взял его за плечо и весело сказал:

- Айда!

Он привел мальчика на широкий двор Тура-Ишана, сбежавшего с эмиром. Повсюду сидели красноармейцы, стояли в козлах винтовки, у забора жевали клевер расседланные кони. В дальнем углу двора Гулям увидел среди красноармейцев несколько кишлачных парней. Мальчика подвели к ним.

- Ты откуда пришел? - спросил, улыбаясь, Шукур, которого Гулям хорошо знал.

Мальчик все рассказал.

- Ну вот и хорошо сделал, что пришел, - сказал Шукур. - А мы как раз собрались идти к вам в горы. Пойдем все вместе.

Гуляму дали поесть и уложили спать на соломе. Проснулся он перед заходом солнца. Синие дымки поднимались в вечернее небо над дворами, где остались хозяева. Во дворе Тура-Ишана собралось много людей. Они сидели вокруг красноармейца, который рассказывал что-то веселое, - оттуда слышались взрывы смеха. Потом красноармеец у ворот заиграл на каком-то странном черном ящике, который растягивался, как кузнечный мех, и назывался "гармошка". Музыка была такая веселая, что многим захотелось танцевать. Сначала красноармейцы плясали одни, но потом к ним присоединились парни из кишлака. На дворе поднялась пыль, земля загудела от топота ног. И если бы из дома не вышел самый большой начальник, обвешанный ремнями, и не приказал всем идти спать, веселью не было бы конца.

Рано утром каратагские парни двинулись в горный лагерь. С ними находился молодой, коричневый от загара, красноармеец. Он шел без оружия, накинув на плечи домотканный дехканский халат. Отряд вел Гулям.

Обратный путь, хоть и в гору, показался Гуляму куда короче, чем в кишлак. Красноармеец - его звали Файзулло-ака - рассказывал всякие забавные истории. Гулям много смеялся. Это была самая веселая дорога в его жизни.

В сумерках подошли к лагерю. Гулям хотел вести Файзулло-ака к своему хозяину, но красноармеец, узнав, кто это такой, сказал, что к Арбоб-Салиму у него нет дела, и присел у первого костра. Вокруг быстро собрались люди. Красноармеец в халате не испугал беженцев. Когда же он заговорил, к костру подошли даже женщины. Посыпались вопросы. Красноармеец отвечал просто и понятно. Гулям сидел рядом с Файзулло-ака усталый, но гордый. Он уснул тут же у костра, положив голову на колени красноармейца.

Утром начались сборы беженцев в обратный путь. В полдень тронулись. Красноармейцу дали хорошего, выносливого коня. Он ехал впереди каравана, Гулям-Али сидел за его спиной и болтал босыми ногами.

В Каратаге встретили торжественно. Собралась большая толпа, люди обнимались, будто после долгой разлуки. В толпе возвышалась высокая фигура Касым-ака, недавно вернувшегося в кишлак со своим отрядом. Он подошел к спрыгнувшему с коня красноармейцу Файзулло и крепко пожал ему руку, легко снял Гуляма с седла и осторожно поставил на землю.

- Это ты, значит, делегат, - весело сказал он и легонько хлопнул мальчика по спине.

На возвышение поднялся военный с красной звездой на рукаве и заговорил. Дехкане правильно сделали, что вернулись домой. Никто их обижать не будет.

Гулям устал от длинной дороги, ему хотелось есть, а еще больше - спать. За спинами он не видел что делалось у возвышения и плохо понимал, о чем говорит военный, а после него - Касым-ака.

Вдруг он услышал голос своего хозяина.

- Мусульмане, - говорил Арбоб-Салим. - Всякая власть дана богом. Господин эмир прогневил господа, и всевышний послал нам новую власть. Так покоримся и превознесем мудрость и щедрость наших новых правителей. Я человек бедный, но хочу новой власти сделать подарок...

Мальчик подошел поближе и увидел, как Давлят подвел к хозяину двух карабаирских коней из тех шести, за которыми Гулям ухаживал на конюшне Арбоб-Салима.

- Примите все, что у меня есть, - сказал Арбоб-Салим и с поклоном подал повод начальнику красноармейского отряда.

Тот взял повод, пожал руку Арбоб-Салиму и ответил:

- Здесь есть человек, который хорошо использует ваш подарок. Мы передадим этих коней Касыму-Командиру. Пусть его славные джигиты хорошо защищают от врагов родной Таджикистан.

С этими словами начальник передал повод Касыму. Красноармейцы захлопали в ладоши.

Вечером по всему кишлаку носились вкусные запахи, в очагах горел огонь, женщины доили коров и варили шурпу. Мужчины сидели в чайхане у реки и слушали рассказ Касыма-Командира о том, как его отряд встретился у Регара с эмирскими сарбозами, пробиравшимися из Байсуна в Дюшамбе.

Жизнь постепенно налаживалась. Красноармейцы некоторое время находились в кишлаке. Мало-помалу к ним привыкли. В свободное время они помогали дехканам по хозяйству, учили молодежь владеть оружием, вместе пели песни. В кишлаке выбрали первый Совет. Из молодых батраков и пастухов Касым-ака организовал отряд краснопалочников. Командир красноармейцев выдал десяток винтовок и несколько пар сапог. Остальные вооружились чем могли и вскоре ушли из кишлака.

В горах шла свирепая, беспощадная война. Шайки басмачей рыскали вокруг Каратага, налетали на кишлаки. На дорогах лежали трупы лошадей. Горели сухие, как порох, травы. Осыпался на полях неубранный хлеб. Черный дым стоял над разграбленными кишлаками. Невиданно осмелели шакалы, они бегали среди развалин, не обращая внимания на людей. Всюду носились стаи ворон.