Наум Синдаловский - Мифология Петербурга: Очерки.

Согласно одной легенде, поэту подсунули незаряженный пистолет. Обманули. Согласно другой, на Дантесе была под мундиром кольчуга, согласно третьей – жандармы, которые знали о дуэли и должны были предотвратить ее, поехали в другую сторону. И так далее, и тому подобное.

На Невском проспекте чуть ли не каждое здание хранит таинственные предания или легенды. Так, огромный дом, построенный зодчим M. М. Перетятковичем в 1912 году для купца 1-й гильдии, известного банкира М. И. Вавельберга и ныне занятый кассами Аэрофлота, может напомнить о том, что, принимая дом от строителей, банкир сделал только одно замечание. Увидев надписи на дверях «Толкать от себя», он заявил: «Это не мой принцип. Переделайте на „Тянуть к себе“».

Известна интригующая легенда о золотой люстре Елисеевского магазина, якобы оставленной бежавшим после революции за границу хозяином.

А литературное кафе, что на углу Мойки и Невского проспекта, давно оберегает тайну смерти Петра Ильича Чайковского.

Чудовищный вал торжествующего злодейства прокатился по Петербургу в 1917 году. Фольклор мгновенно на это откликнулся. Родилась легенда о некоем знатном американце, который, перед тем как уехать из революционного Петрограда, вопрошал: «На что вам, большевикам, такой прекрасный город? Что вы с ним будете делать?»

С этого времени ленинградская легенда окончательно теряет атрибуты присущего ей позитива. На светлом фоне ликующего оптимизма школьных учебников и институтских курсов государственной истории звучат темы разрушения и террора, опасности и тревоги за судьбу города. Появляются легенды о предложениях Америки купить то Исаакиевский собор в обмен на хлеб для голодающего Поволжья, то – решетку Летнего сада в уплату долга за сто паровозов для развития социалистической индустрии. Исчезает в печах одного из металлургических заводов Памятник Славы в честь побед отечественного оружия в русско-турецкой войне 1877–1878 годов, возведенный архитектором Гриммом перед Троицким собором в ротах Измайловского полка. Тут же появилась легенда. Исчезновение памятника, рассказывает она, связано с государственным визитом Ворошилова в дружественную Турцию, которая будто бы сочла оскорбительным для себя существование в далеком Ленинграде постоянного напоминания о своем еще сравнительно недавнем поражении.

Судьба Памятника Славы была решена. Да и сам Измайловский всей гвардии собор, построенный великим зодчим Василием Петровичем Стасовым, как об этом рассказывает другая легенда, должен был быть перестроен в крематорий. Не хватило времени. Разразилась война. Было не до того.

Начались бомбежки и артобстрелы. Горели продовольственные склады. Замкнулось кольцо блокады. Усиливался голод. Все рушилось. Кроме стойкости ленинградцев, кроме их веры в конечную победу. Сейчас многие спорят о том, что защищали голодные и изможденные холодом ленинградцы. Советскую власть? Естественное право на жизнь? Город? Спорить бесполезно. Скорее и то, и другое, и третье.

Попробуем хотя бы мельком взглянуть на фольклор той поры. Вот только некоторые темы, которых он коснулся. В подвальных этажах печально знаменитого «Большого дома» на Литейном, несмотря на полное отсутствие электроэнергии даже для промышленных предприятий, выпускавших снаряды для фронта, исправно крутились жернова страшной мельницы, перемалывавшей замученных и расстрелянных в застенках НКВД… Английские моряки, прибывшие в блокадный Ленинград с дружественной делегацией, зашли однажды в закрытый спецмагазин, адрес которого им указали в Смольном. И не было границ их удивлению, рассказывает легенда, когда они увидели там обилие высококачественных товаров, предназначенных для партийных функционеров… В 1942 году в одном из подвалов осажденного Ленинграда нашли несколько бочек отличного французского вина, которое могло бы спасти жизнь и здоровье многим блокадникам. Однако Жданов, как утверждает легенда, решил преподнести это вино Сталину в день победы. Легенда рассказывает, что вино в результате неумелого хранения через три года прокисло, и Сталин не смог воспользоваться припрятанным от блокадников НЗ.

Гораздо позже фольклор возвращается к традиционным темам, одна из которых – подземные ходы. Интерес к ним народное творчество проявляло на протяжении всей истории Петербурга. По уверениям знатоков, общая протяженность этих ходов составляет чуть ли не 450 километров. Практически все они легендарны, то есть не имеют документального подтверждения. Только из Зимнего дворца, если верить легендам, в разные точки города ведут одиннадцать подземных ходов. Подземные ходы, по слухам, соединяли три важнейших городских учреждения – Смольный, «Большой дом» и тюрьму «Кресты». Свои подземные ходы молва приписывала Михайловскому замку и церкви Воскресения Христова, известной в народе как «Спас-на-крови». Сеть подземных ходов, утверждает фольклор, есть в Кронштадте и в Павловске, в Петергофе и в Царском Селе.

Первая петербургская пословица появилась едва ли не одновременно с рождением города. Ее связывают с именем Ивана Балакирева, прославленного шута Петра I. Будто бы он в ответ на вопрос царя: «Что говорит народ о Петербурге?» – ответил: «С одной стороны – море, с другой – горе, с третьей – мох, а с четвертой – ох!» И, конечно, получил под хохот придворных четыре полновесных удара знаменитой царской дубинкой: «Вот тебе – море, вот тебе – горе, вот тебе – мох, а вот тебе – ох!» Но фраза сохранилась, обрела крылья и вошла в золотой фонд петербургской фразеологии.

С некоторой натяжкой, но все же можно утверждать, что пословицы первых десятилетий Петербурга как бы фиксировали этапы и формулировали итоги непрерывного соперничества между двумя столицами. «Москва создана веками, Питер – миллионами», «Питер строился рублями, Москва – веками», «Славна Москва калачами, Петербург – усачами», «Питер – город, Москва – огород», «Москва бьет с носка, а Питер бока повытер», «В Питер – по ветер, в Москву – по тоску».

И это только фрагменты полемики между Петербургом и Москвой, полемики, длящейся с переменным успехом до сих пор, то затухая, то вновь вспыхивая, доходя порою до крайностей, типа кичливого и амбициозного «Нам Москва не указ» со стороны Петербурга и пренебрежительно-снисходительного «Что за петербуржество?!» – со стороны Москвы. Похоже, этот спор никогда не закончится. В недавно услышанной фразе мне даже почудилась некая надежда на вмешательство в этот спор каких-то высших сил: «Отольются Москве невские слезки».

Известный вклад в эту перепалку внесли и писатели, по большей части петербуржские, оставившие на поле брани немало метких слов и крылатых выражений, ставших затем афоризмами и пословицами.