Наум Синдаловский - Мифология Петербурга: Очерки.

Троцкий:

– Товарищи! Революция отменяется. Феликс Эдмундович уехал на рыбалку.

– Так что же мы без Феликса Эдмундовича не справимся?

– Без Феликса Эдмундовича справимся, без «Авроры» не получится.

– Товарищи, – заявил Владимир Ильич на одном из митингов в Петрограде, – революция отменяется!

– ?!?!

– Мы с Феликсом Эдмундовичем броневичок пропили.

– А где же Феликс Эдмундович?

– В броневичке остался.

– Товарищи! Революция, намеченная на октябрь месяц, отменяется. Вчера левые эсэры спи… тырили мой любимый галстук в горошинку и броневичок. А с бочки и в кис-кисе руководить революцией я не могу.

К концу октября разброд и шатания среди заговорщиков прекращаются. Категоричное ленинское: «Вчера было рано, завтра будет поздно» фольклор интерпретирует по-своему: «Некоторые большевики хотели сделать Октябрьскую революцию летом, под предлогом того, что летом юнкера всегда уходили в отпуск. Но Ленин с ними не согласился. Он сказал: „Раз Октябрьская – значит осенью. Вот возьмем власть, тогда и календарь переделаем“».

Из квартиры Фофановой, согласно анекдоту, Ленин шлет отчаянную записку в ЦК: «Товарищи цэкисты, передайте питерскому пролетариату, что пьянка пьянкой, но чтоб в ночь на 26 на революцию вышли все поголовно, за два отгула, конечно».

В штабе революции – Смольном решали конкретные вопросы предстоящей акции: «Товарищ Троцкий, – берет под козырек матрос, – каким снарядом „Авроре“ по Зимнему стрелять?» – «Холостым, братец, холостым… Шрапнельку еще и для гражданской войны сэкономим».

Радостное возбуждение переполняло улицы осеннего Петрограда. То тут, то там голосили частушки:

Шли последние приготовления к штурму:

Телефонный звонок:

– Алло, Смольный?

– Да.

– У вас пиво есть?

– Нет.

– А где есть?

– В Зимнем.

– Ур-а-а-а!!!

И, наконец, последний акт разыгравшейся на подмостках Петрограда русской драмы. Телеграмма из Зимнего на «Аврору»: «Узнав, что на „Авроре“ одни холостые, женский батальон сдается без боя».

Несколько позже появились две пословицы, весьма близкие, как по форме, так и по содержанию. Однако их внутренний смысл, в 1920-х годах не вызывавший сомнений в диалектической однозначности, сегодня приобретает противоположный оттенок: «Февраль Октябрю не товарищ» и «Февралем встречают, Октябрем провожают». Впрочем, кому как слышится. Хотя вот как звучит та же тема двусмысленности, более широко развернутая в анекдоте:

Внучка декабриста слышит шум на улице и посылает прислугу узнать, в чем дело.

Вскоре прислуга возвращается:

– Там революция, барыня.

– О революция! Это великолепно! Мой дед тоже был революционером! И что же они хотят?

– Они хотят, чтобы не было богатых.

– Странно… А мой дед хотел, чтобы не было бедных.

Большой идеологической ложью советской власти стала впоследствии легенда о том, что председатель Временного правительства Александр Федорович Керенский в ночь перед штурмом Зимнего дворца бежал из Петрограда, переодевшись якобы в женское платье. На самом деле, как, впрочем, пишет об этом и сам Керенский, он «решил прорваться через все большевистские заставы и лично встретить подходившие, как казалось, войска». И далее: «Вся привычная внешность моих ежедневных выездов была соблюдена до мелочей. Сел я, как всегда, на свое место – на правой стороне заднего сиденья в своем полувоенном костюме, к которому так привычно население и войска». Тем не менее легенда сохранилась. Скорее всего причиной ее появления стали два обстоятельства, в народном сознании слившиеся в одно. Во-первых, в охране Зимнего дворца действительно участвовал женский батальон и, во-вторых, из Гатчины, куда Керенский прибыл из Петрограда, он на самом деле вынужден был бежать, переодевшись в матросскую форму.

По другой легенде, Керенский покинул Зимний дворец, воспользовавшись одним из подземных ходов, который вел в дом Военного ведомства на Адмиралтейском проспекте. Там его ожидал управляющий делами Временного правительства В. Д. Набоков. Оттуда будто бы Керенский и уехал из взбунтовавшегося Петрограда в Гатчину, надеясь привести верные ему войска для усмирения бунта.

Еще одним таинственным подземным ходом будто бы предложил воспользоваться членам Временного правительства некий пожилой чиновник дворцового ведомства. Эта странная легенда родилась, пожалуй, в узких кругах юристов и законников. Она утверждает, что заседавшим в Зимнем дворце членам правительства вначале показалось заманчивым воспользоваться неожиданным предложением. Но в этот напряженный момент кто-то напомнил коллегам, что в случае бегства законного правительства революция будет считаться юридически правомерной. Только арест всего состава Кабинета, да еще во время его заседания, сделает ее, то есть революцию, в глазах всего мира незаконной. С этим согласились даже самые робкие из членов правительства. Через несколько минут все они были арестованы.

Сразу после октябрьского переворота родилась легенда о том историческим выстреле крейсера «Аврора», который возвестил всему миру о начале новой эры в истории человечества. Будто бы на крейсер, в сопровождении отряда красных моряков, «взошла женщина невероятной, нечеловеческой красоты, огромного роста, с косами вокруг головы. Лицо бледное. Ни кровинки. Словно ожившая статуя». Говорили, что это знаменитая Лариса Михайловна Рейснер. Она-де и распорядилась дать залп из корабельной пушки. Моряки крейсера молча переглянулись: женщина на корабле – плохая примета, но команде подчинились и выстрел произвели.

Пожалуй, именно с этой поры в городском петербургском фольклоре начал формироваться образ некоего партийного чиновника, человека изворотливого, умеющего в любых, даже самых невероятных ситуациях удержаться на плаву. Впоследствии о таких людях говорили: «Непотопляемый, как „Аврора“».

Стреляли в ту осеннюю ночь и пушки Петропавловской крепости. Говорят, революционные матросы ворвались в крепость в поисках пушек для штурма Зимнего. Старый пушкарь пытался убедить нетерпеливых революционеров, что все орудия в Петропавловской крепости изношены, что их стволы просто не выдержат стрельбы и вдребезги разлетятся. Да и тавота для смазки стволов в крепости не оказалось. Матросы нервничали. Времени оставалось мало, и они потребовали, чтобы старик приготовился стрелять. Когда старый солдат понял, что отвертеться не удастся, он бросился в солдатский гальюн, зачерпнул ведро нечистот, смазал им ствол пушки и, таясь от матросов, заложил холостой заряд. Последовала команда и, как рассказывает легенда, прогремел… сраный залп революции.