И. Кунц - «Моссад» - первые полвека

Противоречия в израильском истэблишменте, конфликты в разведсообществе, ГРУ, ЦРУ… Определить наиболее заинтересованную сторону в громогласном, на весь мир, оглашении ядерных секретов Израиля (которые в общем-то были к тому времени секретами Полишинеля) — будет и означать выбор самой вероятной версии. И не стоит, конечно же, забывать один из Законов Мэрфи, который гласит: «Не усматривайте злого умысла в том, что вполне объяснимо глупостью».

Сейчас вновь обратимся к наиболее известному из учреждений израильской разведки — к «Моссаду».

В начале шестидесятых годов в нем, точно так же как в политической и общественной жизни страны, произошли определенные изменения. Отражением некоторых из них стала смена директоров «Моссад». Вновь пришедший к руководству государством Бен-Гурион внезапно для многих принял отставку Иссера Харела и назначил новым директором «Моссад» генерала Меира Амита из военной разведки. По воспоминаниям самого Амита, новое назначение было осуществлено волевым решением самого Бен-Гуриона и явилось для Меира достаточно большой неожиданностью. В марте 1963 г. военный курьер вручил генерал-майору, проводившему инспекторскую проверку частей в районе Мертвого моря, листок бумаги с лаконичным сообщением: «Немедленно свяжитесь с премьер-министром в Тель-Авиве». Дисциплинированный генерал сразу же позвонил в приемную Бен-Гуриона. Звонка ждали; с характерной израильской бесцеремонностью советник премьера сообщил: ««Старик» хочет немедленно вас видеть и посылает за вами самолет». Спустя три часа Амит уже был в приемной премьера в Тель-Авиве, в районе Кирия. Амита сразу провели в кабинет; Бен-Гурион поздоровался и показал копию письма Иссеру Харелу. Это было согласие принять отставку «мемунеха». Затем, даже не спросив Амита, хочет ли он занять освободившийся пост, Бен-Гурион заявил: «Ты будешь новым руководителем «Моссада»». Приказ есть приказ, и Амит подчинился. Бен-Гурион также предупредил, что новый руководитель уже не будет иметь прежних полномочий. Больше не будет «мемунеха», отвечающего одновременно за внешнюю разведку и внутреннюю безопасность. Сосредоточение такой власти в одних руках было признано нежелательным.

Биографическая справка.

Меир Слуцки родился в 1926 году в Тиберии, социалист по убеждениям. Юношей вступил в киббутц Алоним, находящийся в Нижней Галилее, а позже — в «Хагану». Сменил, в числе многих палестинских евреев, «слишком европейскую» фамилию на «Амит». Во время войны за независимость 1948 года он командовал ротой, участвовал в боях. По окончании войны не возвратился в киббутц, а остался в армии. В 1950-х годах Амит командовал пехотными и танковыми подразделениями и был одним из тех, кто внедрил в израильской армии принцип: «Делай, как я» — не отсиживаться в тылу, а вести своих людей в бой, подавая личный пример. Во время Суэцкой кампании 1956 года Амит подружился с генералом Моше Даяном и стал его адъютантом. Он также нашел время для продолжения образования и получил ученую степень по экономике в Колумбийском университете Нью-Йорка. В 1962 году Даян порекомендовал назначить Амита руководителем военной разведки.

В прежние годы служба в «Аман» не приносила её руководителям ничего, кроме неприятностей. Трое из четырех руководителей «Амана» были вынуждены со скандалом уйти в отставку: в 1949 году это был Иссер Беери, которого обвинили в нарушении гражданских прав и даже приговорили к тюремному заключению; в 1955 году — Биньямин Джибли, который затеял и, как считается, провалил операцию «Сусанна» в Египте; в 1958 году — Иошафат Харкаби, как официально считается — за провал учения по мобилизации резервистов. Харкаби, однако, сменил человек, который был чистым воплощением успеха, генерал Хаим Герцог. Ранее он пришел на смену Беери, а в 1958 году вернулся на службу, чтобы придать новый имидж «Аману». Ему удалось восстановить уважение к этой службе, — но даже Герцог не мог вывести это агентство из тени, которую отбрасывал Харел.

Когда в 1962 году Герцог в очередной раз собрался возвратиться на дипломатическую работу и в политику, пост начальника «Амана», несмотря на возражения Харела, был предложен Амиту. Иссер Маленький сразу же заявил, что считает ошибкой назначать на этот пост человека, не имеющего опыта работы в разведке, — хотя он, возможно, чувствовал в этом генерале потенциального соперника, причем имевшего свою собственную команду. Но влияние Харела на Бен-Гуриона уже пошло на убыль, [42]и Амит получил назначение.

Вскоре Меир Амит попытался снять напряженность в отношениях военной разведки с «Моссадом». Справедливо считая, что интересы защиты Израиля выше мелкой ревности и соперничества, он предложил установить тесное взаимодействие между всеми разведывательными службами.

В принципе, никто против этого не возражал и не мог возражать. Кроме того, существовали и механизмы взаимодействия и координации; собственно, комитет «Вараш» по своей главной задаче и должен был возглавлять этот естественный и необходимый процесс. Но практически после попыток примирения, длившихся несколько недель, напряженность и враждебность между спецслужбами только усилилась.

Здесь был вопрос далеко не только в личных взаимоотношениях двух ветвей разведки, сложившихся на разных уровнях, от руководителей до рядовых оперативников. «Моссад» фактически был выстроен Харелом «под себя», принимал стиль и методы его руководства, отражал в корпоративной идеологии его личность. «Аман» под сильным влиянием и энергичного, открытого современным веяниям Хаима Герцога, и «американского менеджера» Меира Амита, и, несомненно, новых реалий разведывательной работы, выстраивался совершенно иначе. Что касается самих руководителей, то их раздирали не просто разногласия, у них была противоположная ментальность. Харел был тактиком, а Амит — стратегом. Харел месяцами самозабвенно носился по Америке или Европе в поисках маленького Йосселе Шумахера или какой-то другой добычи, спал на раскладушках, уходил от слежки. Военные разведчики находили эти методы и результаты такой работы смехотворными, поскольку в конечном счете агентура «Моссада» не могла сделать ничего существенного в отношении опасности самой непосредственной, то есть получения сведений о военной мощи арабских стран; агентурные удачи, о которых уже рассказывалось, осуществились по линии «Аман».

Был ещё один существенный фактор, который определил и болезненную реакцию основных разведслужб на назначение Амита, и его деятельность на этом посту, и его малоудачные попытки установления сотрудничества с Хареловским «Моссадом». В «Моссаде» приближалась, назревала смена поколений. Большинство старших офицеров и работников среднего звена приближались к пенсионному возрасту. Естественно, что они — как абсолютное большинство людей, работающих по призванию, — не стремились уходить в отставку, но уже не так воспринимали новое и, чтобы поддержать самоощущение правильности, необходимости и незаменимости своих действий, прибегали к навыкам и методикам, наработанным в прежние годы. И это были не единичные работники — произошло то, что на спортивном языке называется «команда постарела». Не только Харел держался за старые приемы и методики — это относилось и к агентству в целом. Они уже не видели то, что стало ясно замечаться снаружи — состарившаяся команда утрачивает эффективность. Немаловажным был и возрастно-образовательный консерватизм к техническим новшествам у старшего звена моссадовцев, людей с огромным военным и подпольным опытом, но не с академической подготовкой. А ведь это был период, когда назревала и разворачивалась очередная технологическая революция, и те, кто не сумел вовремя отреагировать на новые технологии, стали все заметнее отставать.