И. Кунц - «Моссад» - первые полвека

Меир Амит считал главным для разведки сбор военной и политической информации по арабским странам. Как глава разведывательного сообщества и председатель комитета «Вараш», он настаивал, что «Моссад» не должен без крайней необходимости втягиваться в проведение операций, не имевших отношения к этому процессу. В то же время он предпринял усилия по усилению координации и повышению эффективности внешней разведки. В частности, высокопрофессиональное, но скомпрометированное «делом Лавона» «подразделение 131» было передано в состав «Моссада» для усиления существовавших там, в составе комитета «Решут», двух небольших оперативных подразделений. На замену ушедшим оперативникам — соратникам Харела и носителям преодоленного временем менталитета, — Амит привел своих людей. Многие пришли из «Амана», включая руководителя информационного отдела военной разведки Рехавья Варди. Амит также добился повышения в воинских званиях израильских военных атташе, некоторые из них стали одновременно резидентами «Моссада». Штаб-квартира «Моссада» перебралась в современное здание в центре Тель-Авива. Амит завел шикарный кабинет в американском стиле, отделанный деревом и обставленный модной мебелью. Кое-кого из ветеранов «Моссада» эта роскошь приводила в ярость. Диссиденты в среде «Моссада» стали намекать, что Амит транжирил деньги и даже подкармливал некоторых своих коррумпированных подчиненных. Эти слухи раздражали Амита, и он пытался пресекать их, — но не отказывался от своего устланного коврами шикарного офиса.

Амит также изменил подход «Моссада» к подбору кадров. Раньше основная ставка, по примеру англичан, делалась на рекомендации друзей, но Амит решил использовать более современные методы. Потенциальных кандидатов стали искать не только в армии, но и в университетах, а также в деловых кругах и среди новых иммигрантов. Особый акцент делался на подборе кандидатов с европейской внешностью и умением одеваться по-европейски.

Не обходилось и без недоразумений. Одно из них произошло с Чарли Майоркасом.

Персональное досье.

Отец Майоркаса вырос в Швейцарии, мать была австрийкой, сам Чарли родился в Стамбуле и, чтобы избежать призыва на военную службу, выехал во Францию, где начал изучать медицину, но потом переключился на коммерцию. В 1965 году этот турецкий еврей переехал в Израиль — «Еврейское агентство» готово было финансировать его обучение. В университете он привлек внимание кадровиков «Моссада» и с энтузиазмом принял сделанное ему предложение. После трех лет обучения основам разведывательного искусства выяснилось, что он гомосексуалист, и его немедленно уволили из «Моссада» — никто не хотел идти на риск и брать на работу человека, уязвимого для шантажа в сексуальном плане. «Я хотел служить своей стране, — говорил Майоркас, — а мне навесили это. Кто из израильтян может сравниться со мной: мое происхождение, знание Европы, свободное владение восемью иностранными языками?» Сейчас, по прошествии десятилетий, очевидно, что новая кадровая политика, ориентированная прежде всего на личные качества и способности, принесла плоды — и разведка работала эффективно, и провалы (неизбежные в любой разведслужбе) с людьми нового набора происходили совсем нечасто.

Заметные изменения произошли в «Моссаде» и с привлечением женщин к оперативной работе. С сексом (хотя и не только с ним) была связана большая победа, одержанная разведсообществом — речь идет о получении Израилем новейшего на то время советского истребителя. Новинка советского авиастроения, тщательно засекреченный МИГ-21 произвел большое впечатление на военные круги Запада по первым же косвенным сведениям, полученным от наблюдения за демонстрационными и учебными полетами и на основе немногочисленных боевых столкновений. Когда большие партии МИГ-21 начали поступать на вооружение ВВС арабских стран, всерьез забеспокоилось и руководство Израиля. Командующий ВВС генерал Эзер Вейцман настаивал, что получение и изучение «Мига» может быть ключом к победе в очередной войне.

Рассматривалось несколько вариантов: перехват самолета в воздухе и принуждение его к посадке в Израиле; внедрение своего агента в качестве пилота ВВС одной из арабских стран; принуждение или подкуп арабского летчика. Несмотря на очевидные трудности, — чем подкупить пилота-араба, офицера самого привилегированного рода войск, которые пользовались всеми благами, которые предоставлялись военнослужащим в арабских странах? последний вариант все же представлялся наиболее перспективным. Попытки подкупить или заманить в ловушку очередного арабского пилота начались.

Группа Джона Леона Томаса, разведчика, который некоторое время успешно работал в Египте, попыталась завербовать молодого офицера египетских ВВС, Хуана Карлоса, копта (египетские христиане) по происхождению; офицеру был предложен миллион американских долларов за угон в Израиль или на Кипр «МИГа» — но Карлос предпочел рассказать о попытке вербовки египетским контрразведчикам и Томас был схвачен и затем казнен. Один из выводов, который был сделан в разведывательном сообществе из этой неудачи, заключался в необходимости тщательнее анализировать личности кандидатов на вербовку. «Аман» и «Моссад» накопили огромную массу информации по военно-воздушным силам Египта, Иордании, Сирии и Ирака. Израильская разведка фиксировала и анализировала мельчайшие детали, имевшие отношение к пилотам этих стран, — и все это хранилось и обрабатывалось на новых компьютерах, которыми Амит вооружил «Аман». Информация была столь подробной, что у тех, кто работал с этими данными, было ощущение, что они лично знакомы с сотнями арабских летчиков. Следующая попытка уже не привела к провалу, но когда в 1964 году египетский пилот, капитан Аббас Хилми перелетел в Израиль, спецслужбы были весьма разочарованы. Хилми действительно был пилотом египетских ВВС, и самолет его был советского производства, но это оказался учебно-тренировочный «Як», который не представлял особого интереса для тех, кто хотел заполучить боевой самолет. Конечно, капитану Хилми устроили в Израиле теплый прием. Сообщенная им информация существенно пополнила сведения «Амана» по ВВС арабских стран. Хилми также оказался полезным и в пропагандистских целях, поскольку публично осудил вмешательство Египта в Йемене и попытки загнать эту страну в сферу влияния радикального арабского социализма военной силой, да ещё с использованием таких варварских средств, как боевые отравляющие вещества.

Перебежчик получил щедрое материальное вознаграждение и хорошую работу, но он не смог приспособиться к жизни в Израиле. Вопреки настоятельным предостережениям, он решил переселиться в Южную Америку и «Моссад» снабдил его новыми документами и большой суммой денег. Дальнейший его путь — быстрым шагом в долину смерти. В Буэнос-Айресе Хилми совершил несколько роковых ошибок. Прежде всего он отправил открытку своей матери в Египет. Открытка, разумеется, была перехвачена египетской контрразведкой, которая таким образом узнала, где скрывается перебежчик. Потом он сблизился с одной египтянкой, с которой познакомился в ночном клубе. Увлекшись ею, он согласился пойти к ней домой. Это была типичная западня, которую используют все разведки мира. На квартире Хилми ждали египетские контрразведчики. Летчика скрутили, доставили в посольство, а затем как «дипломатическую почту» отправили в Египет. Там он был признан виновным в измене и расстрелян.