И. Кунц - «Моссад» - первые полвека

Главная цель перестройки «Моссад» была в том, чтобы радикально улучшить информационное освещение обстановки в соседних арабских странах, с которыми Израиль находился в постоянной конфронтации. Анализ состояния дел показывал, что единичные источники, приобретенные после вынужденного ухода супершпионов Когена и Лотца, не давали достаточной полноты сведений — а обстановка все больше накалялась и многое говорило о том, что может разразиться новая война. «Ближний прицел», естественно, не означал ослабления «стратегического партнерства» — наоборот, при Амите активно развивалась работа спецслужб по неофициальному сотрудничеству с «родственными» структурами на Западе и на Востоке. Возможно, именно в этот период отношения с ЦРУ и МИ-6 вышли на лучший уровень; вполне вероятно, этому способствовали и личные связи: директор ЦРУ Ричард Хелмс учился с Меиром Амитом в Колумбийском университете. Большого развития получило и движение в регионы Азии и Африки — можно сказать, что выдвинутая первым директором «Моссад» Рувеном Шилоем концепция «периферийной зоны» нашла горячего приверженца в лице Амита, хотя наибольшая активность проявлялась в геостратегической близости к рубежам страны. Так, в этот период укрепились тайные связи Израиля с Эфиопией, Турцией и Ираном. Возникали тайные взаимодействия: например, Израиль и Иран помогали мятежным курдским племенам бороться с центральной властью Ирака. В Йемене израильтяне помогали роялистам бороться с повстанцами и египтянами. В Южном Судане сбрасывали с парашютами продовольствие мятежным христианам — ослабление центральной власти Хартума в тот период считалось благоприятным для Израиля. Большой разборчивости в поисках союзников не проявляли (как, впрочем, и в последующие времена, о чем будет отдельный разговор). Большого развития достигла и «альтернативная дипломатия» в удаленных странах.

Было немала стран — только в одной Африке около трех десятков, — где Израиль после установления дипломатических отношений открывал посольства и проводил различные программы помощи. Там, как и в любой другой стране, «Моссад» использовал посольства в качестве прикрытия для разведки. Но в тех странах, с которыми не было официальных отношений или они были прерваны вследствие обострения обстановки, роли менялись — и «альтернативным дипломатам» приходилось порой выполнять функции, обычно не свойственные спецслужбам. В некоторых странах резидентуры, работающие под «крышей» торговых представительств, медицинских центров и тому подобных организаций, оказывались в числе очень немногих реальных представителей стран Запада; и внутриполитическая обстановка в этих странах складывалась так, что в ряде случаев только израильтяне из неместных могли серьезно работать. С точки зрения правящей верхушки этих государств, США и СССР представляли собой для большинства стран региона опасные сверхдержавы, которые могли, исходя из своих представлений о пользе для дела, в любой момент раздавить правительство или группировку, которая обратилась к ним за помощью; европейские страны были тем самым врагом-колонизатором, от которого хотелось избавиться навсегда — а Израиль вроде не был так опасен и ни в чем не провинился перед какой-нибудь Угандой или Того. В разведсообществах стран, которые имели интересы в Африке, это быстро осознали — и Амит без особого труда, например, убедил американцев выделить Израилю несколько миллионов долларов на дополнительное финансирование деятельности израильской разведки в этих регионах. Небезосновательно считалось, что это отвечает интересам Запада. В документах ЦРУ эта операция имела кодовое название «КК Маунтин». Конкретное осуществление экспансии осуществлялось на основе договоров и договоренностей, по которым около дюжины африканских стран пригласили израильских советников по вопросам сельского хозяйства, промышленности, торговли и обороны. Сотни экспертов (среди них были как «настоящие израильтяне», так и специалисты из стран Запада, временно откомандированные своими правительствами для таких миссий) работали над различными проектами, — а вслед за ними шли израильские разъездные политики. По всему континенту ездила министр иностранных дел Голда Меир, премьер-министр Леви Эшкол также был почетным гостем в ряде стран Африканского континента. Во многих случаях это оборачивалось установлением или развитием дипломатических отношений, что было и остается очень важным для Израиля.

Число советников и, естественно, агентов «Моссада», быстро возрастало. Правительства принимавших стран относились к последнему обстоятельству вполне благосклонно, и вскоре Израиль установил тесное сотрудничество в области разведки с Кенией, Заиром, Либерией и Ганой. В каждой из этих стран Израиль готовил кадры для спецслужб и оказывал помощь в их деятельности. Все это вместе взятое укладывалось в понятие «политических акций». Содержание разведывательного термина «политическая акция» раскрывает наиболее полно в своих мемуарах Майлз Коуплэнд, считающий себя в этом вопросе одним из главных специалистов ЦРУ и одним из первых, если не первым, кто предложил эту схему действий, сочетающую различные каналы влияния с приоритетом спецслужб. Он определяет это как способность «выстроить систему лоббирования в коммерческих и промышленных кругах разведываемой страны таким образом, чтобы она подспудно оказывала нужное давление на правительство», а также целевое направление соответственным образом ориентированных советников и использование местных деятелей в качестве агентов влияния. [47]

Произошли в тот период определенные подвижки и в работе в Азии. «Моссад» открыл резидентуру в бывшей британской колонии — Сингапуре, который стал частью Малайзии и вскоре превратился в процветающий город-государство. Руководящая верхушка Сингапура, состоявшая из этнических китайцев, опасавшаяся и соседней Малайзии, и собственного малайского меньшинства, была заинтересована в помощи, прежде всего в военной области и укреплении службы безопасности. «Моссад» создал в Сингапуре постоянную военную миссию, которую возглавил полковник Биньямин (Фуад) Бен-Элизер, очень опытный офицер специальных войск. Миссия оказывала советническую поддержку, помогала в подготовке кадров, снабжала оружием. Сингапур стал своеобразным «трамплином» для распространения «альтернативной дипломатии» по всей Азии. Первые крупные успехи в этом направлении были достигнуты в Индонезии. Первый президент Индонезии, доктор Сукарно, один из лидеров антизападного Движения неприсоединения, был твердым противником Израиля. Однако в 1965 году в результате государственного переворота он был отстранен от власти. Генерал Сухарто, мобилизовав правые элементы, уничтожил около 300 тыс. коммунистов и стал президентом. Страна «умылась кровью», но полного подавления оппозиции, поддерживаемой Китаем, не произошло. Ради укрепления власти Сухарто был готов на все, в частности, и на радикальную смену внешних союзников. Он установил контакт с израильтянами — и «Моссад» направил в Джакарту группу советников из Сингапура. Вскоре они, чаще всего выдавая себя за европейцев или американцев, стали обучать индонезийскую армию и спецслужбы, прежде всего индонезийскую службу внутренней безопасности. В силу твердого антиколониального курса Индонезия не доверяла ЦРУ и другим западным спецслужбам, и для неё «Моссад» был идеальным партнером; религиозные позиции (в Индонезии большинство населения исповедует ислам) здесь отступали на второй план. Израильской разведке было разрешено иметь в Джакарте крупную резидентуру под «коммерческим прикрытием», — так на профессиональном языке разведки называется маскировка разведчика под бизнесмена. Сухарто не раз заявлял, что как исламская страна Индонезия никогда не пойдет на установление с Израилем дипломатических отношений, но тайные связи стали очень тесными. Индонезийские военные и разведчики проходили подготовку в Израиле. Основной акцент в их подготовке делался на изучении тактики антипартизанских действий, подавления вооруженных групп. Уже после Амита, в 1970 году, при посредничестве «Моссада» Израиль поставил в Индонезию значительное количество вооружений, включая дюжину американских истребителей «Скайхок», которые «освободились» после перевооружения ВВС Израиля. Наряду с доходами от продажи оружия Индонезии (а это ещё предполагало долгосрочное военно-техническое сотрудничество), израильская разведка приобрела ещё более прочные оперативные позиции в этой исламской стране.