Карл Барц - Свастика в небе. Борьба и поражение германских военно-воздушных сил. 1939–1945 гг.

Чтобы ликвидировать эту угрозу, Клюге [367] Генерал-фельдмаршал Гюнтер фон Клюге 2 июля 1944 г. занимал должности главнокомандующего на Западе и командующего группой армий «D». бросил пять бронетанковых дивизий с 400 танками. В первые немногие часы его контрнаступление отбросило американцев, но с самого начала следующего дня начались мощные атаки союзнических военно-воздушных сил. Стаи «Тайфунов» [368] Английский истребитель-бомбардировщик Хаукер «Тайфун», который был вооружен четырьмя 20-мм пушками и мог нести под крыльями восемь неуправляемых 7,62-см ракет с 27-кг боеголовкой. обстреливали танки ракетами, и контрнаступление было остановлено. Еще раз было продемонстрировано, что в критический момент энергичное вмешательство авиации может стать решающим для наземного сражения. После этого американские танки покатились вперед по открытой местности. Теперь наступила очередь немецких истребителей, и они делали все, что могли, атакуя с малых высот танки и механизированные колонны. Но для них вообще было нелегко добраться до союзнических наземных войск, поскольку те имели мощное прикрытие из истребителей, и, как следствие, немецкие истребители обычно втягивались в воздушные бои прежде, чем даже могли попытаться выполнить свою основную задачу.

Немецкие потери в воздухе в ходе этого сражения возросли до 500 самолетов в неделю. Это было слишком много, чтобы устоять, и после прорыва в Авранше все начало рушиться. Аэродромы оставлялись в панической поспешности, были сожжены десятки тонн топлива, чтобы оно не досталось врагу. Ничего не было сделано для подготовки организованного отхода, и когда немецкие войска пытались разорвать контакт с противником, то атаки становились еще более жестокими. Люфтваффе находились теперь в таком тяжелом положении, что часто приходилось объединять потрепанные авиагруппы, чтобы набрать достаточное число самолетов для эффективной атаки, хотя уже был создан новый резерв из приблизительно 800 истребителей. Разница в силах была настолько потрясающей — около двадцати к одному, — что у люфтваффе просто не было времени перевести дух. И в этой ужасной ситуации сообщения обо все возрастающем истощении летчиков-истребителей настолько рассердили Гитлера, что он в припадке ярости приказал распустить истребительную авиацию и за счет этого укрепить зенитную артиллерию. Но был Шпеер, который позднее смог добиться отзыва этого сумасшедшего приказа.

Несколько дней спустя после покушения на свою жизнь, в день прорыва в Авранше, Гитлер обсудил ситуацию с Йодлем [369] Генерал-оберст Альфред Йодль занимал должность начальника оперативного отдела Главного командования вермахта. . Они встретились поздно вечером, и нижеследующее — это официальная запись того, что сказал Гитлер:

«Мы должны понять, что можем надеяться на исправление положения во Франции, только если сможем — за максимально короткое время — восстановить господство в воздухе. Поэтому мы должны держать соединения, которые создаем в рейхе, как последний резерв, который будет брошен на чашу весов в решающий момент, хотя пока еще слишком рано, чтобы судить, когда это будет. Мне только жаль, что это все тянется столь долго и мы не способны действовать решительно, особенно потому, что у меня есть сомнения в том, что если бы мы бросили в бой одномоментно 800 дополнительных истребителей и разом увеличили наши силы до 2 тысяч истребителей — что, вероятно, мы можем сделать, — то кризис, который мы переживаем в настоящий момент, был бы сразу преодолен. Но даже затем мы сможем добиться успеха, только если люфтваффе снова встанут на ноги, по крайней мере наполовину… Мы можем надеяться на серьезное сопротивление только позади „Западного вала“ [370] «Западный вал» — система немецких фортификационных сооружений вдоль границы с Францией. «Западный вал» рассматривался как оборонительная мера от возможного вторжения французских войск со стороны линии Мажино. Его строительство началось в 1938 г. на месте уже существовавшей линии Гинденбурга и затем продолжалось во время Второй мировой войны, но так и не было завершено. или там, где ландшафт будет в нашу пользу, а это в Вогезах [371] Вогезы — горный массив на северо-востоке Франции, вдоль границы с Германией. . Мы можем организовать сопротивление там».

Затем он заговорил о попытке покушения на свою жизнь, которая была предпринята недавно [372] Имеется в виду взрыв, произошедший 20 июля 1944 г. во время совещания в его ставке «Вольфсшанце» около Растенбурга, в Восточной Пруссии. :

«Я очень хотел бы полететь на Запад, но лучшие намерения в жизни всегда невыполнимы. По крайней мере, в течение нескольких следующих дней я не смогу летать на самолете из-за моих ушей… Если бы рана зажила [373] При взрыве у Гитлера были повреждены барабанные перепонки, особенно в правом ухе. В результате он частично оглох на это ухо и, разговаривая с кем-то, немного поворачивался вправо, подставляя левое ухо. В результате взрыва у него также были частично парализована правая рука и обожжена правая нога. , то у меня была бы возможность для этого; я бы не волновался. Но в этот момент путешествие на самолете может стать катастрофическим из-за рева и перепадов давления. Что случилось бы, если я бы внезапно получил воспаление среднего уха? Мне приходиться заниматься лечением. Пока рана открыта, есть опасность инфекции. Есть и другие последствия. Я могу, конечно, стоять и говорить некоторое время, но затем должен немедленно сесть. Я не доверил бы себе теперь выступать перед десятками тысяч человек. У меня может начаться головокружение, и я могу упасть».

Судя по словам Гитлера, он, кажется, наконец признал ценность истребительной авиации, но это было слишком поздно.

Пилоты союзников разделяли своих противников из люфтваффе на две категории. В первую входили асы, опытнейшие люди, прошедшие через кампании в Испании, Польше, Франции, России и Италии, которые знали каждый трюк в этой игре. Они были Старой гвардией [374] Имеется в виду Старая гвардия Наполеона — самая боеспособная, опытная и преданная ему часть французской армии. и теми, кого боялись, но такие составляли не более 15–20 процентов от общего числа летчиков. Вторая категория состояла из молодых и неопытных «фанатиков», обладавших большой храбростью, высоким моральным духом и дисциплиной, но плохо обученных и с которыми потому было относительно легко иметь дело. И в таком разделении была большая доля правды.

Единственным ярким пятном в немецкой авиационной технике был Ме-262. Он мог летать где хотел и был слишком быстр, чтобы быть перехваченным чем-то из того, что союзники могли поднять в воздух. До него было можно добраться, лишь когда он заходил на посадку. Но, не считая очень немногих Ме-262, в небе не было достойных внимания немецких самолетов.