Геннадий Левицкий - Гай Юлий Цезарь. Злом обретенное бессмертие

В то время когда Цезарь зимовал в Галлии, его единственной целью было сохранять дружественные отношения с общинами, ни в одной из них не возбуждать излишних надежд на восстание и не подавать повода к нему. Менее всего хотел бы он быть поставленным в необходимость вести какие бы то ни было военные действия перед самым своим уходом. Поэтому он обращался к общинам в лестных выражениях, их князей осыпал наградами, не налагал никаких тяжелых повинностей и вообще старался смягчить для истощенной столькими несчастливыми сражениями Галлии условия подчинения римской власти. Таким путем он без труда поддерживал в ней спокойствие.

Цезарь добился спокойствия в покоренной провинции, превзойдя в галльских войнах знаменитых римских полководцев — он дал гораздо больше сражений и истребил больше врагов.

Плутарх уточняет:

За те неполные десять лет, в течение которых Цезарь вел войну в Галлии, он взял штурмом более 800 городов, покорил 300 народностей, сражался с 3 миллионами людей, из которых 1 миллион уничтожил во время битв и столько же захватил в плен.

Забегая немного вперед, заметим, что во время гражданской войны в одной лишь Галлии не велись боевые действия против Цезаря. А момент был самый благоприятный! Загадка? Но кому воевать? Третья часть мужского населения Галлии погибла в войнах с римлянами, вторая треть попала в рабство, из них многие окончили жизнь на гладиаторской арене. Гибли не только в битвах, и не только мужчины — уничтожались целые народы, с женщинами и детьми, городами и селами. Оставшаяся треть довольно быстро романизировалась; так галльский народ прекратил свое существование.

Можно бесконечно долго рассуждать, какую пользу Европе принесло завоевание Галлии, какой прогресс принес Цезарь на территорию в полмиллиона квадратных километров. Однако те, кто так мудро мыслит, вероятно, не хотели бы попасть в число двух третей населения Галлии, которые заплатили свободой или жизнью за право оставшейся трети разговаривать на испорченной латыни.

Нелегко далась Цезарю победа над Верцингеторигом. Не раз проконсул и все его дело оказывались на краю гибели. И после гениальнейшего сражения за Алезию Цезарь с удивлением заметил, что его положение в Риме не упрочилось, как следовало ожидать, а, наоборот, стало как никогда шатким. В 53 году до н. э. в Месопотамии погиб союзник Цезаря — Марк Красс. Этот участник триумвирата неоднократно спасал Цезаря от кредиторов. Многолетнее соперничество Красса с Помпеем также было на руку проконсулу Галлии.

Красс был честолюбивым, как и любой римлянин, но не настолько, чтобы яростно бороться за призрачную царскую корону в пока еще республиканском Риме. По характеру он был таким, что если бы не удалось стать царем Рима, его устроила бы роль банкира нового римского царя; Цезарь мог вообще рассчитывать на него, не опасаясь увидеть в нем союзника своих врагов. Помпей с Цезарем, потеряв Красса как противовес, остались друг против друга. Именно «против» а не «вместе», ибо после смерти Юлии их отношения охладели и с каждым годом становились только хуже. Плутарх несколько упрощает сложившуюся ситуацию, но тщательно скрываемое противостояние все чаще прорывалось наружу и выплескивалось на улицы Рима.

Цезарь давно уже решил низвергнуть Помпея — так же, конечно, как и Помпей его. После того как Красс, которого любой из них в случае победы имел бы своим противником, погиб в борьбе с парфянами, Цезарю, если он хотел быть первым, не оставалось ничего иного, как уничтожить того, кому первенство уже принадлежало, а Помпей, чтобы не допустить такого исхода, должен был своевременно устранить того, кого страшился.

Помпей лишь недавно начал опасаться Цезаря, а прежде относился к нему с пренебрежением, считая, что нетрудно будет уничтожить того, кто обязан своим возвышением ему, Помпею. Цезарь же, словно атлет, надолго удалился из поля зрения своих соперников. В галльских войнах он упражнял и себя и войско и подвигами своими настолько увеличил свою славу, что она сравнялась со славой побед Помпея.

Цезарь имел в Риме еще одного союзника — не менее значительного, чем Красс. То был скандально известный народный трибун; как мы помним, из — за него Цезарь развелся с женой, но не прекратил дружбы с этим соперником по женской части. Клодий имел огромное влияние на римский плебс. После того как трибун добился введения закона о бесплатных раздачах хлеба, чернь была готова выполнить любой его приказ. Даже консулы и сенат не обладали такой властью в Риме, как дерзкий Клодий.

Для большей важности Клодий обзавелся собственным войском, проще говоря, вооруженными бандами из гладиаторов, плебеев, вольноотпущенников и рабов. Они безнаказанно бродили по городу, грабили и убивали тех, на кого указывал перст всемогущего народного трибуна. Клодий раздавал государственные должности в Риме своим любимцам либо продавал их за деньги. Распоряжения Помпея отменялись вездесущим трибуном. Для борьбы с ним сенат создал такие же разбойничьи банды под руководством Милона. Однажды оба предводителя встретились на дороге, ведущей в Рим. Встреча была совершенно случайной, Клодий с Милоном даже не узнали друг друга и уже почти разминулись. И тут мятежного трибуна узнал раб Милона и, желая угодить своему хозяину, ударил друга Цезаря кинжалом в спину.

Клодий еще был жив; его, истекавшего кровью, перенесли в ближайшую гостиницу. Туда вскоре вернулся Милон, решивший все же закончить начатое.

Когда весть об убийстве Клодия достигла Рима, там стало твориться невообразимое. Весь город не спал, плебеи собрались на форуме и рыдали так, как будто только что потеряли всех ближних родственников. Наутро окровавленное тело кумира они отнесли в курию (здание, где заседал сенат).

Аппиан Александрийский рассказывает:

Это было сделано для того, чтобы оказать Клодию посмертные почести, так как он принадлежал к сенаторскому сословию, или, может быть, для того, чтобы выразить порицание сенату, пренебрегающему происшедшим. Те из присутствующих, кто посмелее, снесли в одно место скамьи и сиденья сенаторов и подожгли их, отчего и курия, и много соседних домов сгорели вместе с телом Клодия.

Было бы наивно полагать, что со смертью главного возмутителя спокойствия Рим вернется к традициям старой доброй республики. Увы! В одну реку нельзя войти дважды. По свидетельству Плутарха, упадок гражданской жизни привел к тому, что раньше казалось бы невозможным, диким.

…Лица, домогавшиеся должностей, сидели на площади за своими столиками с деньгами и бесстыдно подкупали чернь, а нанятый народ приходил в собрание, чтобы бороться за того, кто дал ему денег, — бороться не с помощью голосования, а луками, пращами и мечами. Нередко собравшиеся расходились лишь после того, как осквернят возвышение для оратора трупами и запятнают его кровью.