Е Кульков - Зимняя война 1939-1940. И.В.Сталин и финская кампания.

ГОЛОС. Менее обидно было бы, если совсем не имели связи.

МУРАВЬЕВ. Я считаю, что все, что от меня зависело, как от начальника связи, я сделал.

Система скрытого управления систематически нарушалась.

Здесь выступали и утверждали, что противник все знает, я должен доложить, что это происходит благодаря некультурности. Разве у нас мало указаний по этому вопросу? Как происходит дело? Вот вызывают 0-63. Это бригадный комиссар? Да. Тов. Муравьев? Да. Начальник связи? Начальник связи. Вот вам и все – 0-63 готово.

ГОЛОС. А вы рады, что завели разговор.

МУРАВЬЕВ. Здесь говорят о том, что в осведомленности противника виноваты только средства связи – возможность подслушивания. Я так не сказал бы. Пленные были и убитые. По их документам можно было все установить. У нас, например, войска с фронта не сменялись, возьмут убитого или пленного и можно обнаружить, какой он роты, полка, фамилия командира роты, командира полка. Указания и приказы по скрытому управлению у нас есть, но они не выполняются всеми из-за низкой дисциплины.

Подготовка войск связи и начсостава

Кадры армии подготовлены удовлетворительно, запас имеет плохую подготовку. В первые дни войны работа связистов была неудовлетворительной. Ближайшая практика, а главное самоотверженность, быстро внесли свои поправки. Однако вся работа связистов в боевой обстановке проводилась в трудных условиях и потребовала для освоения длительного времени.

Слабым звеном в работе связи следует отнести управление в войсковых подразделениях: батальон – рота – взвод. Простейшие средства – ракеты, трассирующие пули, условные очереди автоматов, мелкие рации, светосигнальные средства игнорировались. Наши войска и начсостав этому не обучен.

В 8-й армии нам удалось и мы добились нормальной подготовки войск в отношении управления в корпусе, дивизии, полку, но управления в роте не наладили, и в этом отношении там имелись пробелы.

Я позволю себе остановиться на вопросе структуры руководства службой связи. Этот вопрос неправильно организационно решен. Опыт показал, что все средства связи и вся связь должна возглавляться начальником связи. Теперь это руководство разделили на три части, а именно: в оперативных отделах создали отделения связи, кроме того, существует начальник связи, и, наконец, существует отделение снабжения связи. Это не верно и может привести к весьма неприятным последствиям.

КУЛИК (председательствующий). Слово имеет тов. Гореленко – командир 50-го корпуса.

Товарищи, я командир 50-го корпуса, который имел задачу прорвать на выборгском направлении Хотиненский узел. Этот корпус был сформирован в сентябре. Корпус – второй очереди. Управление и дивизии были выделены с той тройчатки, которая должна была развернуться в 14 дивизий. Все три дивизии корпуса были отправлены на север, и только управление корпуса прибыло в Ленинград, где я получил новые дивизии, но не дивизии, которые корпус подготавливал в течение нескольких лет.

Первоначально на Карельском перешейке корпус получил две дивизии – 43-ю и 24-ю. С этими дивизиями корпус готовился к переходу финской границы. Впоследствии, спустя 10 дней, были даны новые дивизии – 90-я дивизия, которая стояла в укрепленном районе, и 142-я дивизия, развернутая из тройчатки или из второй очереди. 43-я и 24-я стрелковые дивизии в состав корпуса не вошли.

Дивизии корпуса имели кадры старого штата по 500 или 600 человек с лишним. Так что основную массу личного состава составляли приписники.

В начале войны корпус с приданными ему частями действовал на фронте около 53 км. Здесь командир 142-й дивизии уже говорил о действиях его дивизии.

В первые же дни после перехода границы была выявлена подготовка наших войск. Несмотря на то, что 142-я стрелковая дивизия была развернута из тройчатки, она имела успех, в то время как 90-я кадровая дивизия топталась на месте. Пришлось выезжать лично в 90-ю

стрелковую дивизию и изучить причины слабости действий. Основная причина – недоработка взаимодействия частей. Меня в этом часто обвинял командующий 7-й армии. Он говорил, что вам надо командовать не корпусом, а взводом.

ГОЛОС. Вот вы так и делали с тов. Мехлисом, шли в этом направлении.

МЕХЛИС. Я добивался, чтобы артиллерия прошла.

ГОРЕЛЕНКО. Я считаю, что мы неплохо сделали, что с самого начала выехали и узнали, в чем причина, что и где тормозит движение. Я выяснил, что слабо действовали наша пехота и артиллерийские части, а также приданные танковые части.

12 декабря эти дивизии были переданы в другой корпус, управление корпуса было переброшено в выборгском направлении, на Хотинен, и в состав корпуса были включены 123-я и 138-я стрелковые дивизии.

Здесь я хочу остановиться на упреке, высказанном начальником артиллерии армии в мой адрес. Он говорил, что с ходу нельзя брать укрепленные позиции противника. Никто этого не собирался делать, я с ходу не брал, но времени для подготовки было дано мало: я должен был перейти в наступление 17 декабря.

ГОЛОС. Расчет времени по уставу.

ГОРЕЛЕНКО. С 12 по 17 декабря была проведена подготовка к прорыву укрепленного района. Основным недостатком подготовки прорыва я считаю слабую подготовку артиллерии. Артиллеристы 90-й и 142-й сд, выделенные для действий в полосе прорыва, запоздали, прибыли только к утру 17 декабря, и их приходилось пристегивать к тем артиллерийским полкам, которые были на огневых позициях и уже произвели пристрелку целей.

Для прорыва укрепленного района ударный корпус должен иметь 3-4 дивизии. Мы же имели две дивизии, с которыми и пришлось вести наступление.

Что представляли эти две дивизии? 123-я сд – это второразрядная дивизия, существовавшая по старому штату и имевшая кадры не более 560 человек. Приписной состав она получала из других районов.

138-я сд также была развернута по системе тройчатки. Эти две дивизии составили корпус. Кроме того, корпус был усилен 35-й танковой бригадой. В полосе 50-го ск действовал и танковый корпус.

Я должен сказать, что такие соединения, как танковый корпус, оказались тяжеловесными для финского театра. Поэтому в первый день встал вопрос перед командармом, что этот корпус тормозит выполнение поставленной задачи, что его невозможно вести по одной дороге со стрелковым корпусом, наступавшим на главном направлении армии. Я считаю, что это наступление все же дало нам пользу. Если бы мы не вели наступление 17, 18, 19 декабря, не вели этого трехдневного наступления, то в последующем, возможно, и не удалось бы 50-му корпусу так легко прорвать оборонительную полосу. За эти три дня мы определили систему обороны УР. Большую помощь нам оказали танкисты. Они проникали в глубину обороны на 2- 3 км и видели, что из себя представляет оборонительная полоса. Правда в том, что часть танков была потеряна, зато танкисты выявили около 30% железобетонных точек противника.