Е Кульков - Зимняя война 1939-1940. И.В.Сталин и финская кампания.

Я считаю, что мы должны с вами, по-настоящему, не болтать, взяться за боевую подготовку. Командир – воспитатель, командир – учитель, нужно повысить требовательность всего командующего состава. Для этого у нас все возможности есть.

Сейчас у нас разрабатываются программы на летний период, с 12-часовой переходят на 10-часовую работу, но эти 10 часов боец должен работать по-настоящему, как рабочий на производстве, а не 5 часов, не давать 5 часов гулять.

ЩАДЕНКО. 155 дней в году в программе не было записано, считались выходными днями.

КУЛИК. Это не история. Это давно вскрыто.

ЩАДЕНКО. В программе боевой подготовки записано – в году 155 дней ничего не делать. Они работали по 6 часов. Ведь это только разговоры, а ничего не делают. А когда я вскрыл это дело, вы меня начали ругать.

КУЛИК. Ничего подобного.

ЩАДЕНКО. Не ничего подобного. Программа совершенно обратное говорит.

КУЛИК. Вы не в курсе дела, тов. Щаденко, сейчас по 12 час. в сутки работают.

Давайте перейдем на 10-часовой рабочий день, но чтобы ровно 10 часов боец у нас работал. 12 часов ничего не выходит, стрельбы неподготовленными остаются, получается минимум 10 часов. Поэтому мы и переходим на 10-часовой день. Эти 10 часов нужно быть в поле, в поле и в поле. Нужно изъять миниатюр-полигоны как класс, так как это вредительские элементы в Красной Армии остались.

ГОЛОС. Это не верно. Нужно ящики с песком убрать.

КУЛИК. И ящики с песком. Нужно по-настоящему оторвать войска от лагерей. Сейчас части пополнятся, скоро дадим вам автотранспорт. Нужно войска выводить в поле, в поле и в поле. Тут требуется настоящее планирование боевой подготовки, а также должен быть и контроль. Сейчас в 70% дивизий находятся наши бригады. Повторяю, когда боевая подготовка не будет налажена, не будет контроля, у нас дело не пойдет. И повторяю. Пока мы к вам относились либерально, ибо сейчас организационный период. Как только закончим переход полностью на мирное время, повторяю, вопрос о боевой подготовке и контроле будет поставлен так, как нас учит тов. Сталин. Если сегодня был сорван такой-то час боевой подготовки, то это будет знать народный комиссар и принимать решительные меры.

Я считаю, что вопрос боевой подготовки и воспитание бойца должны взять командиры в свои руки, а на остальное есть помощники по хозяйственной и технической части. Сейчас у нас командир часто занимается хозяйством. Это легче, а боевая подготовка сложнее. Кроме того, командиры плохо работают над собой.

Товарищи, современная техника и искусство требуют много работать над собой. Товарищи, я скоро 30 лет как военный, поседел за это время в Ставке и даю честное слово, что когда тов. Сталин начинает говорить о военной истории, о примерах, то я поражаюсь, как он знает военную историю и чувствую угрызения совести, почему за 30 лет я не мог изучить истории. А не мог я изучить потому, что подчас мы занимаемся мелочами. А ведь такие руководители как Суворов и Кутузов, я считаю, что они сделали историю не такую плохую и у них есть чему поучиться и сегодня.

Я считаю, что мы должны взяться за изучение истории. Это есть тактика и искусство. Тактика – это "губка", если будешь придерживаться шаблона – всегда будешь битым. Нужно быть грамотным, нужно быть образованным, нужно быть технически образованным, тогда можно понять современный бой.

Если мы все эти вопросы, не скрывая, не затушевывая, не хвастаясь по-настоящему вскроем, то мы действительно Красную Армию сделаем такой, какой требует от нас Центральный Комитет и тов. Сталин, самой сильной в мире.

МЕХЛИС. Рабочие не имеют мертвого часа, крестьяне не имеют мертвого часа, а у нас в Красной Армии есть мертвый час. Как он поведет бойцов в поле, когда мы приучаем армию к тому, чтобы она имела мертвый час.

КУЛИК. Когда в поле – мертвого часа не бывает.

СТАЛИН. Мертвый час?

МЕХЛИС. Да.

ЩАДЕНКО. Два часа мертвого часа.

КУЛИК. Это неправильно. Мертвый час – один час. Если он в казармах и в лагерях, ибо встают там в 5 час. утра.

СТАЛИН. Мертвый час в домах отдыха бывает.

В вопросе учебы, товарищи, мы должны для себя сделать вывод, что теперь нашу страну окружают УРы противника, и эти УРы нам придется брать, а отсюда нам придется летом готовить армию, учить бойцов и командиров к наступлению на эти УРы. Мы должны учить армию также и наступлению на полевые укрепленные полосы. Этому мы раньше уделяли очень мало внимания, а отсюда и пришлось учиться на войне. Нам нужно поставить перед собой задачу научиться форсировать реки. Здесь, правда, говорили, что мы успешно форсировали одну реку на Карельском перешейке. Если внимательно посмотреть на карту, на нашем пути много рек. Взять, например, 2-ю армию, там есть р. Амур и другие очень серьезные водные преграды, на берегу которых противник возвел укрепленные районы. Мы должны иметь богатые переправочные средства, чтобы переправлять массы войск. Этим делом мы еще владеем неважно, этому нужно немедленно научиться. Нас окружают горные районы, а с изучением их и умением воевать в горах дело обстоит неважно. Если мы сейчас много кричим о лесах, что мы у финнов обнаружили леса, то в ближайшей войне мы обнаружим горы и будем кричать, что нас окружают горы. Это мы должны обязательно учесть в текущей учебе.

Здесь об артиллерии было уже много сказано, о ее успехах и недочетах. В артиллерийских вопросах я целиком согласен с тов. Грендаль. Мы, артиллеристы, отлично все понимаем, что воевать без артиллерии нельзя. Мы понимаем, что артиллерия обязана подготовить атаку и обеспечить атаку пехоты и танков. Нет ни одного артиллериста в армии, который сказал бы общевойсковому командиру, что я тебе подготовил атаку, а дальше действуй сам, как знаешь. Нужно научиться ставить задачи артиллерии. Я здесь заявляю, возьмите любого командира-артиллериста, поставьте ему боевую задачу, если нужно, жизнь отдаст, а задачу выполнит. Таких примеров на войне было много. Очень часто артиллеристам задачу не ставят. Это происходит потому, что общевойсковые командиры боевой техники не знают, артиллерию плохо знают, да и свою пехоту плохо знают. Нельзя хорошо

руководить, когда не знаешь чем руководишь.

КУЛИК. А Вы помогите научить.

ВОРОНОВ. Я об этом ниже остановлюсь. Наша беда заключается в том, что у нас не научились ставить задачу артиллерии. Вот например, наш прекрасный боец – Герой Советского Союза командир орудия тов. Егоров, который из 45-мм пушки бил на высоте 65,5 по щелям бронебетонного ДОТа с дистанции 70 м, он мне рассказал, что на протяжении трех месяцев ни один пехотный командир ему задачу не поставил. Когда он приходил к командиру роты и сам спрашивал задачу, то ему отвечали: "Ты мне надоел, открывай огонь по лесу". Куда годится такое положение. Разве так нужно ставить боевую задачу. Разве так нужно применять артиллерию в бою. Нельзя успешно воевать, опираясь только на инициативу и решительность артиллеристов.