Сергей Кара-Мурза - Куда идем? Беларусь, Россия, Украина

В сравнимой форме изменение числа посещений театров в ходе реформы показано на рис. 3-80.

Особым и едва ли не важнейшим фактором снижения благосостояния населения в ходе реформы стало отклоняющееся поведение существенной части общества. В первой половине 90-х годов одним из результатов реформ стал небывалый рост преступности, причем в тех ее формах, которые оказывают прямое воздействие как на объективные показатели благосостояния населения, так и на субъективное ощущение гражданами своей личной безопасности и безопасности своих близких.

В России в 1986—1990 гг. коэффициент преступности (число зарегистрированных преступлений на 100 тыс. населения) составлял в среднем 903 за год, но уже за первую половину 90-х годов он удвоился [22] СССР и страны СЭВ по этому показателю резко отличались от стран Запада. В 1985 г. этот коэффициент составлял во Франции 6507, в ФРГ — 6909, в Англии — 7258. . До начала 90-х годов в УК РСФСР даже не было статей о терроризме, убийстве по найму и похищении людей — в этих статьях не было необходимости ввиду отсутствия таких преступлений.

Рис. 3-80. Индексы посещения театров в Беларуси, России и на Украине, 1980 = 100

Реформа породила крупномасштабную криминальную среду, которая «наступает» на законопослушное общество. По оценкам криминологов, в РФ совершается 12—15 млн. преступлений ежегодно, а официально регистрируется 15—20% от них. Согласно сделанному в марте 2004 г. заявлению главы МВД Р. Нургалиева, количество нераскрытых преступлений в 2003 г. увеличилось на 25% и превысило 1 млн. Среди них преобладают тяжкие и особо тяжкие. По данным НИИ МВД РФ, от преступных посягательств ежегодно страдает каждый третий житель РФ, при этом половина пострадавших не обращается в правоохранительные органы. Согласно опросам, более 70% жителей не чувствуют себя в безопасности на улицах своих городов и сел.

Снижение уровня благосостояния и ухудшение со- циально-психологического климата характеризовалось в 90-е годы ростом числа преступных посягательств на личность, здоровье и собственность граждан. Инерция воздействия этих факторов на подростков велика, и уровень преступности не снижается сразу же за улучшением материального благосостояния.

На рис. 3-81...3-83 представлена динамика числа тяжких и особо тяжких преступлений — разбоя и грабежа.

Рис. 3-81. Число зарегистрированных случаев разбоя и грабежа в Беларуси, тыс. за год

Рис. 3-82. Число зарегистрированных случаев разбоя и грабежа в России, тыс. за год

В форме индексов эта динамика в Беларуси и России показана на рис. 3-83. Из него видны отличия в общем, сходного процесса — пик преступности в России в годы «шоковой терапии» 1992—1994 гг. и более существенное снижение ее в Беларуси начиная с 2003 г.

Резко выросло в годы реформы число «неестественных» смертей в сумме — от несчастных случаев, травм, отравлений. Красноречивы волны этой динамики, на которых отражается и процесс привыкания людей к тяжелым условиям кризиса, и новые всплески, вызванные изменениями в ходе реформы, которые наблюдаются в России. В опубликованной статистике до 1991 г. есть пробелы, но динамика видна (см. рис. 3-84).

Рис. 3-83. Индексы числа зарегистрированных случаев грабежа и разбоя в Беларуси и России, 1985 = 100

Рис. 3-84. Число смертей от внешних причин (убийств и самоубийств, отравлений, травм и др.) в России, тыс.

Наконец, самый непосредственный показатель изменений в благосостоянии общества — число убийств. Динамика этого процесса в виде удельного показателя (число убийств на 100 ООО человек населения) для всех трех республик представлена на рис. 3-85.

Рис. 3-85. Число зарегистрированных убийств и покушений на убийство в Беларуси, России и на Украине, на 100 000 человек населения

Надо к этому добавить, что значительная часть жертв преступного насилия умирает через какое-то время от тяжелых повреждений, нанесенных преступниками, и учитывается в статистике по категории «умерших от травм». Например, в 2002 г. в России их число составило около половины жертв непосредственного убийства.

В этом разделе будет рассмотрен ход развития промышленности, строительства, транспорта и сельского хозяйства в Беларуси, России и на Украине, который предшествовал реформе 90-х годов XX века, а также динамика изменений в этих сферах в ходе реформы и в последние годы.

Динамика натуральных показателей материального производства позволяет сделать ряд общих утверждений, в равной степени справедливых для всех трех республик, которые до 1991 года входили в единую народнохозяйственную систему СССР.

Во-первых, основная масса производственных мощностей, которые к середине 80-х годов служили средствами жизнеобеспечения Беларуси, России и Украины, была создана в послевоенное время (точнее, начиная с 50-х годов XX века). Всего за 25 лет были построены и отлажены большие социотехнические системы, которые обеспечили народам Беларуси, России и Украины условия труда и быта, присущие современному обществу высокоразвитых стран. Более того, эти социотехнические системы обеспечили стабильное воспроизводство таких условий, без тяжелых срывов и кризисов, с постоянным и неуклонным улучшением материально- технической базы жизнеустройства народов.

Во-вторых, социальная организация материального производства в Беларуси, России и на Украине непрерывно расширяла доступ всех социальных групп к техническим и культурным ресурсам, необходимым для труда и быта, присущих высокоразвитому обществу. Эта организация исключала возникновение массовой безработицы, застойной глубокой бедности, маргинализации социальных и возрастных групп с образованием «социального дна», бездомности и преступности. Эта сторона технологического уклада общественного производства Беларуси, России и Украины 80-х годов не возникла стихийно и не является автоматически присущей любому индустриальному обществу. Это плод социального творчества, испытания и отбора тех форм организации, которые отвечали природным, культурным и международным условиям жизни народов [23] Хотя это выходит за рамки данной книги, надо отметить, что социальное и технологическое устройство советского промышленного или сельскохозяйственного предприятия, жилищно-коммунального хозяйства или энергетической системы настолько отличалось от устройства аналогичных систем западных стран, что многочисленные иностранные эксперты, которые работали советниками в начале 90-х годов в России, приходили в замешательство. .