Игорь Фроянов - Россия. Погружение в бездну

«почти уверен»,

что,

«несмотря на сотни депутатов от КПСС, профсоюзов, ВЛКСМ и от общественных организаций, вплоть до союза филателистов и обществ дружбы, назначенных в большинстве по согласованию с Горбачевым, Президентом СССР стал бы Н. Рыжков, дай он свое согласие. Ему прямо говорили, что ничего не надо делать, за Вас все сделаем, только скажите «да». Он не сумел переломить себя и получил в декабре 1990 года за верность награду в виде инфаркта и отставки»

По поводу избрания Горбачева президентом А. А. Собчак пишет:

«Предложение Межрегиональной депутатской группы провести всенародные выборы Президента СССР отвергнуто и самим Горбачевым, и съездом. Как показало время, это было роковой ошибкой бывшего союзного Президента: не решившись пойти на всенародные выборы, он утрачивает силу опереться на избирателей в критических ситуациях. Это и предопределило его досрочный уход с президентского поста, предопределит и более глобальные события — заговор ГКЧП и распад Союза Советских Социалистических Республик»

( Авторы «Политической истории» вносят уточнение, касающееся непосредственно Собчака. Они пишут:

«Третий Съезд народных депутатов, состоявшийся в середине марта, начался с изменения шестой и некоторых других «партийных» статей конституции. Когда началось обсуждение вопроса о выборах президента СССР, демократы разделились на две части: первая поддерживала избрание президента Съездом, а вторая настаивала на том, чтобы выборы носили всенародный характер. Стремление части демократов во главе с А. Собчаком и Н. Травкиным к незамедлительному избранию президента СССР объяснялось их желанием защитить «державные» интересы…»

Трудно поверить в то, что Собчак отстаивал «державные» интересы. На словах — возможно, а на деле — нет. Уже тогда было многим ясно: продолжение Горбачевым руководства страной ведет к распаду СССР. Поэтому съездовская фракция «Союз», куда входили сторонники сохранения СССР любой ценой, решительно выступила против избрания Горбачева (там же, с. 637) )

На наш взгляд, Горбачёв поступил предусмотрительно, поскольку идти на всенародные выборы, которые по чисто организационным причинам могли состояться не ранее конца 1990 — начала 1991 года, для него было слишком рискованно. Он их, скорее всего, проиграл бы, ибо его популярность пала так низко как никогда ( Политическая история… Т. 2. С. 637). В народе к данному времени уже сложился образ Горбачева — разрушителя страны и государства. Более чем убедительно свидетельствуют об этом телеграммы, полученные Горбачевым после сообщения о присуждении ему в октябре 1990 года Нобелевской премии.

«Господин Генсекретарь,

— говорится в одной из них,—

поздравляю Вас с премией империалистов — за то, что Вы развалили Советский Союз, предали Восточную Европу, разрушили Красную Армию, отдали ресурсы американцам, а средства массовой информации — сионистам»

Или:

«Поздравляем с премией от мирового империализма и сионизма за то, что пустили свою страну по миру, за предательство Ленина и Октября, за уничтожение марксизма–ленинизма»

Подобных телеграмм у Горбачева была целая папка (Там же.).

( А. С. Черняев презрительно отзывается о таких телеграммах, выдавая их за «падаль» и «подлую труху». Он советовал Горбачёву ««воспарить над этим люмпенством». Можно лишь поражаться высокомерию и нравственной опустошенности близкого советника Горбачёва, с барским презрением относящегося к мнению простых людей. Это тем более удивительно, что Черняев, по сути, признает справедливость оценок, высказанных в телеграммах, когда говорит:

«Поезд истории Советского Союза уже миновал главную стрелку и пошел хотя и в том же направлении, но не по тем рельсам, которые осторожно и в муках прокладывал Горбачев.Символично, что именно в эти дни ему была присуждена Нобелевская премия»

По нашему мнению, Горбачев не пошел на всенародные выборы в силу неуверенности в положительном их для себя исходе, а быть может, вследствие уверенности в своем провале (Ср.: Собчак А. А. Жила–была коммунистическая партия. С. 215).

Манипулировать съездом ему ещё было по силам. Поэтому он предпочел избираться на Съезде. Но и тут он «проскочил», что называется, чудом: за него проголосовало менее 60% депутатов.

С точки зрения исторической «досрочный уход» Горбачёва «с президентского поста» предопределило отнюдь не съездовское избрание взамен всенародного, как полагает Собчак, а то, что он выполнил свою задачу до конца и должен был уступить место другим. Что касается «более глобальных событий» — «заговора ГКЧП» и «распада Союза Советских Социалистических Республик», то они — следствие всей политики «перестройки», начатой Горбачевым в 1985 году, когда он пришел к власти, но никоим образом не результат частного случая, связанного с формой президентского избрания. Трудно сказать, что тут у Собчака превалирует: то ли «легкость мысли необычайная», то ли желание выставить Горбачева жертвой еще одной собственной ошибки.

В плане личном Горбачеву, конечно, не хотелось расставаться с властью. Но должность Президента СССР дала ему лишь призрачную власть, которая, не имея властной вертикали, повисала, так сказать, в воздухе. Созданный Президентский Совет являл собой жалкое зрелище.

«И смешно, и горько, и постыдно было наблюдать этот ареопаг: люди, которых М. С. собрал в нем, не в состоянии ни мыслить, ни действовать по–государственному»,

— замечает А. С. Черняев, делясь своими впечатлениями о Президентском Совете. Ничего не изменила и замена Президентского Совета на Совет Безопасности СССР, осуществленная в марте 1991 года.

Более значительную власть Горбачеву пока давала должность Генерального секретаря ЦК КПСС. Вот почему он не покинул ее и тогда, когда стал Президентом СССР. Вторая причина, сохранение Горбачевым за собой поста генсека, заключалась в том, что партия, хотя и обессиленная, лишенная формально властвования, все еще сохраняла некоторое влияние и остатки власти. Следовательно, Горбачеву нельзя было терять контроль над ней и отдать должность Генерального секретаря другому (Сам М. С. Горбачёв заявлял, что сохранял за собой пост генсека прежде всего для того, чтобы сдерживать партию, не давая «идти по проторенному пути» (Лукьянов А. Переворот мнимый и настоящий. С. 83—84). В другом случае он выразился более прозаически и натурально: