Наум Синдаловский - Санкт-Петербург – история в преданиях и легендах

Молва утверждала, что на вершине Нарвских триумфальных ворот поселился колдун. Временами он принимает образ Славы, управляющей шестеркой коней, мчащихся в бездну. Говорили, что художнику Павлу Филонову однажды удалось его увидеть, и он изобразил колдуна на своем загадочном полотне «Нарвские ворота». Но понять сюжет этой необыкновенной картины люди до сих пор будто бы не могут.

На слуху были многочисленные легенды о крысиных походах. Будто бы крысы в несметных количествах населяли амбары на берегу Невы, неподалеку от Александро-Невской лавры. Когда этим мерзким тварям хотелось пить, они текли к реке живым потоком и могли обглодать до костей лошадь, попадись она на дороге, «как муравьи очищают лягушку». Какая-то таинственная сила поднимала эти жуткие полчища. Они шли среди бела дня по мостовой. Останавливались трамваи, шарахались кони, цепенели прохожие, а крысы все шли и шли. Они пересекали улицы, доходили до Невы и неожиданно исчезали. Как в землю. «Знак беды… знак беды…» – шептали обыватели.

Тем не менее надежда еще оставалась. Именно тогда родилось замечательное поверье. Благополучие Петербурга – Петрограда – Ленинграда, его честь и достоинство оберегается тремя всадниками, рыцарями сказочного города – Петром I, Николаем I и Александром III. Пока они стоят на страже царственного города, никакой катастрофы не произойдет. Только в 1937 году, когда памятник Александру III сняли с пьедестала и отправили за решетку Русского музея, знак беды в сознании ленинградцев обозначился так явственно, что в него поверили окончательно.

Но началось все гораздо раньше. Мы уже говорили о памятниках монументальной скульптуры, утраченных в результате реализации ленинского плана монументальной пропаганды. В архитектуре первыми жертвами нового режима стали культовые сооружения.

В 1911 году на набережной Ново-Адмиралтейского канала, на деньги, собранные по всей России, был выстроен храм Христа Спасителя, ставший памятником морякам, погибшим во время русско-японской войны. Мы уже о нем однажды напоминали. Это был «символ братской могилы для погибших без погребения героев-моряков». Храм строился по проекту архитектора M. M. Перетятковича в ретроспективном стиле и напоминал белокаменный храм Покрова Богородицы на Нерли. На внутренних стенах храма были укреплены бронзовые доски с именами двенадцати тысяч погибших моряков – от рядовых до адмиралов. Над досками висели копии судовых икон и были начертаны названия кораблей.

В 1932 году храм Христа Спасителя, или, как его называли в народе, Спас-на-водах, был взорван. По одной из городских легенд, доски с именами погибших сбросили в Неву. По другой легенде, местные жители собирали разбросанные взрывом осколки мемориальных бронзовых плит и прятали их по домам. Одну из этих досок, говорят, еще долго можно было увидеть в магазине вблизи Большого дома. На ней разделывали мясные туши. Согласно той же легенде, камни разрушенного храма пошли на строительство Большого дома.

Рассказывают, что однажды дошла трагическая очередь и до Кронштадтского Морского собора, построенного в 1913 году гражданским инженером В. А. Косяковым по образцу православного собора Святой Софии в Стамбуле. Его решили взорвать. И раз навсегда покончить с религиозным дурманом на мятежном острове. Под фундамент собора заложили несколько тонн взрывчатки, подожгли фитиль. Громадная масса собора медленно приподнялась над землей, на мгновение застыла в воздухе, и на глазах изумленной толпы, как рассказывает легенда, медленно опустилась на прежнее место. Может быть, это была ошибка взрывников, может быть, вмешательство небесных сил. Однако собор больше не трогали.

Та же судьба, согласно одной из довоенных ленинградских легенд, должна была постичь Троицкий собор в слободе старейшего Измайловского полка – творение гениального В. П. Стасова. Его якобы собирались перестроить и превратить в крематорий. Только война будто бы помешала исполнению этого безумного плана.

До января 1930 года перед Троицким собором стоял величественный Памятник Славы, возведенный в честь побед российского оружия во время русско-турецкой войны 1877–1878 годов. Памятник, построенный по проекту архитектора Д. И. Гримма, представлял собой колонну, сложенную из шести рядов пушечных стволов, отбитых в эту войну у турок. Вокруг колонны на отдельных гранитных пьедесталах стояли артиллерийские орудия, также захваченные у неприятеля. И всего этого мемориального ансамбля в один прекрасный день вдруг не стало. Городская легенда связывает его исчезновение с предстоявшим или уже состоявшимся государственным визитом наркома Ворошилова в дружественную Турцию, которая, как утверждает легенда, сочла оскорбительным существование в далеком Ленинграде столь выразительного напоминания о своем, еще сравнительно недавнем в то время, поражении. И судьба Памятника Славы была решена. Он исчез в плавильных печах одного из металлургических заводов.

Подобная участь грозила и мемориальному храму-памятнику Воскресения Христова, более известного в народе как «Храм, или Спас на-крови». В 1930-х годах было принято решение снести его как «образец дурного вкуса в архитектуре». На его месте предполагалось возвести образец социалистической архитектуры – Дворец работников связи. Художественная общественность Ленинграда металась в отчаянье, пытаясь спасти мемориальный храм. Спас положение один архитектор, который неожиданно воскликнул: «Что же, теперь здесь будет не Спас, а Связь-на-крови!?» Власти задумались. Собор оставили в покое. Правда, от своих идей переоборудования культовых сооружений во дворцы культуры не отказались. Дворец работников связи возвели в стенах другой церкви – Реформатской, на Мойке.

Таким же образом будто бы был спасен и облик Петропавловского собора. В те же годы в болезненном сознании большевистских чиновников возник бредовый проект замены Ангела на шпиле собора скульптурой Сталина. И опять же спас случай. На одном из заседаний, всерьез обсуждавших этот проект, академик Орбели будто бы, не скрывая сарказма, спросил: «Помилуйте, Петропавловский собор отражается, как в зеркале, в водах Невы. И что же, товарищ Сталин окажется вниз головой?»

Среди царских и великокняжеских саркофагов Петропавловского собора находится мраморная гробница супруги сына Александра II Павла Александровича – Александры Георгиевны, урожденной принцессы греческой, скончавшейся в 1891 году. Говорят, гробница вот уже более пятидесяти лет пуста. Будто бы в 1930-х годах греческое правительство обратилось к Сталину с просьбой передать останки принцессы для перезахоронения в Афинском пантеоне. Легенда утверждает, что Сталин согласился обменять прах Александры Георгиевны на один мощный экскаватор, столь необходимый для социалистической индустрии.