Александр Широкорад - Япония. Незавершенное соперничество

Англия, Франция и Америка неоднократно пытались втянуть Россию в гражданскую войну в Японии, но натыкались на решительный отказ. 25 февраля 1864 г. министр иностранных дел А.М. Горчаков писал управляющему делами Морского министерства Н.К. Краббе: «Все наши торговые интересы сосредоточены в северной части Японии, где до сих пор все совершенно спокойно и где не происходит никаких столкновений с местным населением. В южной же части, где беспрепятственно повторяются эти столкновения, мы ничем не заинтересованы, а потому не было бы никакого основания для принятия судам нашей эскадры какого-либо участия в неприязненных действиях против Японии».

В апреле 1865 г. английский консул в Хакодате Гарднер обратился к капитану стоявшего там русского корвета «Богатырь» Л.А. Бухгольцу с просьбой высадить десант «и примерно наказать японцев» за убийство матроса английского китобойного судна. Бухгольц отказался удовлетворить просьбу консула, сославшись на то, что японские власти уже приняли меры к поимке преступника. Английский и американский консулы выразили свое неудовольствие действиями русского офицера. Через несколько дней консулы западных держав совместно пытались вовлечь его в другой конфликт. Но русский капитан и на этот раз отказался. Контр-адмирал Ендагуров одобрил его действия.

Летом 1865 г. русское командование отозвало все свои корабли из японских вод, оставив для обслуживания нужд консульства в Хакодате лишь один корвет «Варяг». Русское правительство дало строгую директиву своим представителям в Японии неукоснительно придерживаться нейтралитета во внутриполитической борьбе и уклоняться от всякого вмешательства в столкновения между японскими властями и представителями западных держав.

К 1870 г. гражданская война в Японии закончилась, вся власть в стране оказалась в руках императора Мэйдзи.

В феврале 1874 г. чрезвычайным и полномочным посланником в России был назначен Эномото Такэаки, которому и даны были инструкции по ведению переговоров о Сахалине. Помимо дипломатического ранга, Эномото Такэаки был присвоен высший в то время в Японии чин вице-адмирала. Русскую делегацию на переговорах с Японией в Петербурге в 1874–1875 гг. возглавил директор Азиатского департамента Министерства иностранных дел П.Н. Стремоухов.

В начале переговоров Эномото предложил поделить Сахалин между Россией и Японией пополам. Стремоухов твердо настаивал на проведении границы по проливу Лаперуза. Тогда Эномото предложил «обмен» территории южной части Сахалина на территорию Курильских островов, назвав этот «обмен» «компенсацией». 25 апреля 1874 г. был подписан трактат об «обмене» южной части Сахалина на Курильские острова. Русские дипломаты торопились с осуществлением соглашения. «Обмен» территориями должен был состояться немедленно после обмена ратификационными грамотами. Русские и японские подданные могли вернуться в свои государства или остаться на уступаемых землях. За ними сохранялись право собственности на принадлежавшее им имущество, свобода занятий промыслами и вероисповедания на одинаковых правах с местными жителями. Но они были обязаны подчиняться законам той страны, чья юрисдикция устанавливалась. Русская сторона разрешала японским судам посещать в течение десяти лет южносахалинский порт Корсаков без уплаты торговых и таможенных пошлин. Японское правительство могло назначить туда консула. Японским купцам и рыбопромышленникам предоставлялись права наибольшего благоприятствования при торговле в портах Охотского моря и Камчатки и рыбной ловле в прилегающих водах. В дополнение к 4-й статье трактата была подписана декларация о компенсации за движимое и недвижимое имущество японцев на юге Сахалина.

10 августа 1875 г. русский посланник К.В. Струве и министр иностранных дел Японии Тэрадзима включили дополнительную статью о правах жителей уступаемых территорий. В тот же день состоялся обмен ратификационными грамотами. 7 сентября на Корсаковском посту был поднят русский флаг. Исторические права России на весь Сахалин были подтверждены. За недвижимое имущество, оставшееся на Сахалине, русское правительство уплатило Японии 76 641 иену 91 сену (112 754 руб. 59 коп.).

В нарушение условий договора японское Колонизационное бюро пыталось заставить местных айнов перебраться на Хоккайдо. Для этого японские чиновники спаивали айнов, пытаясь таким образом уговорить их согласиться на переселение. Но Сахалин покинули только 861 человек, большая же часть населения предпочли остаться.

Почему же в 1875 г. Россия, обладая в ту пору огромным превосходством на море (Япония практически не имела военного флота), согласилась отдать японцам все Курильские острова? Основных причин было две. Во-первых, Россия готовилась к войне с Турцией и не исключала при этом конфликта с Англией. Соответственно, Россия хотела обезопасить свои дальневосточные рубежи. Во-вторых, промышленная эксплуатация Курильских островов, по мнению царских чиновников, не сулила больших выгод. Русских рыбаков там было очень мало. Для земледелия острова вообще были непригодны. Военного значения Курильская гряда протяженностью в 1200 верст, по мнению Морского ведомства, практически не имела.

Клипер «Разбойник» в Тихом океане

Японское правительство расценило заключение Петербургского трактата как свою дипломатическую победу. Известный японский историк Киёдзава Киёси писал, что «трактат был первым договором, заключенным Японией с европейской страной в известной степени на равноправных началах; это был первый успех Японии, давший толчок к пересмотру ансэйских договоров и тарифной конвенции второго года эры Кэйо (1866 г.)». «Дух полного равенства» договора 1875 г. отметил и другой японский историк, Арига Нагао.

В России же договор 1875 г. вызвал справедливую критику со стороны общественности. Необоснованность передачи Курильских островов Японии отмечал и А.П. Чехов в книге «Остров Сахалин».

В конце апреля 1896 г. в Россию прибыл китайский сановник Ли Хун-чжан. Формальным предлогом было, видимо, участие в коронации Николая II. В Петербурге Витте заявил Ли Хунчжану, что «благодаря нам Китай остался цел, что мы провозгласили принцип целостности Китая и что, провозгласив этот принцип, мы будем вечно его держаться. Но, для того чтобы мы могли поддерживать провозглашенный нами принцип, необходимо прежде всего поставить нас в такое положение, чтобы в случае чего мы действительно могли оказать им помощь. Мы же этой помощи оказать не можем, пока не будем иметь железной дороги, потому что вся наша военная сила находится и всегда будет находиться в Европейской России. Следовательно, необходимо, с одной стороны, чтобы мы могли в случае надобности подавать войска из Европейской России и, с другой стороны, чтобы мы могли подавать войска также и из Владивостока».