Тур Хейердал - Фату-Хива

Только голод и жажда могли принудить защитников к сдаче последнего бастиона. Видимо, так и получалось с ваятелями, когда предки нынешних островитян высадились на берег Пуамау и захватили долину.

Соблазнительно было посчитать нагроможденные в трещинах, позеленевшие кости останками исчезнувших каменотесов. Соблазнительно, но вряд ли верно. Этим костям было от силы несколько десятков лет. Скорее всего они очутились здесь в конце прошлого века, когда перед осклабившимися идолами происходили последние каннибальские ритуалы. Генри Ли еще застал людей, помнивших эти ритуалы. На культовой площадке обращал на себя внимание алтареподобный камень, один угол которого был оформлен одноглазой личиной. На поверхности камня было несколько чашевидных углублений, и местные жители утверждали, что эти ямки наполнялись человеческой кровью во время жертвоприношений.

Особенно интересной показалась мне лежащая фигура, напоминавшая скорее плывущего зверя, чем человека. Несравненный образец каменной резьбы. Только настоящий мастер-профессионал мог изваять эту симметричную, обтекаемую, гладко отшлифованную скульптуру. Я не мог ни с чем ее сравнить, ведь тогда мне еще не довелось видеть сотни заброшенных и забытых статуй в южноамериканских дебрях под Сан-Агустином. Когда же три года спустя я попал туда, то сразу обратил внимание на две большие каменные скульптуры точно такого типа: в позе пловца лежали на животе звероподобные фигуры с демоническими лицами и вытянутыми вперед коротенькими руками. Южноамериканские экземпляры можно было истолковать как символическое изображение обожествленного каймана. Но в Полинезии не водились ни кайманы, ни крокодилы.

Стремясь проверить все детали, я с помощью Алетти расчистил подпиравший эту скульптуру короткий цоколь. Алетти старательно скреб камень перочинным ножом, и мы с удивлением увидели высеченные на цоколе изображения двух сидящих на корточках фигур с поднятыми вверх руками. А между ними - два четвероногих зверя в профиль: глаз, рот, торчащие уши, длинный хвост.

Четвероногие звери! Сюжет для детектива. Каждому, кто занимался Полинезией, известно, что из четвероногих у полинезийцев были только собака и свинья, причем собака почему-то не достигла Маркизских островов. Но и не свинья была передо мной: длинный тонкий хвост торчал кверху, и только самый кончик его чуть изогнулся, как это бывает у кошек. Кошка... Нет, во всей Полинезии, да что там, во всей Океании, включая Австралию, кошки неизвестны. Собака? Художник мог видеть собаку на других островах. Но у полинезийской собаки был пушистый хвост крючком, а не торчащая тонкая палочка. Кажется, нож Алетти помог нам сделать новое открытие... Местные жители пришли посмотреть на нашу находку. Сами они, поднимая поваленную кем-то много лет назад статую, не заметили этих изображений.

Лишь много позже таинственный сюжет получил свое развитие. В свое время фон ден Штейнен забрал с культовой площадки наиболее искусно изваянную каменную голову и доставил ее в Музей народоведения в Берлине. И ведь я видел ее там, когда готовился к поездке на Маркизы, но не оценил ее значения и не присмотрелся к шее. Снова попав в музей много лет спустя, я исправил эту оплошность и увидел две скорченные фигуры и двух длиннохвостых четвероногих зверей - таких же, каких сам обнаружил на Хива-Оа. Фон ден Штейнен не заметил рельефы на цоколе поваленной статуи. Ему были известны только изображения на вывезенной им голове, сохранившиеся настолько хорошо, что он различил длинные когти на лапах и волоски на морде, усиливающие сходство с кошкой. Но поскольку кошек в Полинезии не знали, а хвост зверя не позволял назвать его собакой или свиньей, фон ден Штейнен заключил, что речь идет о крысе, последнем из трех млекопитающих, известных полинезийцам {К. von den Steinen. Die Marquesaner und ihre Kunst, vol. 2. Berlin, 1925-1928.}.

Крыса. Но какой же художник, пусть самый неумелый, изобразит крысу с гордо поднятой головой и торчащим кверху хвостом. И еще никто не видел, чтобы на древних монументах в честь богов или героев были высечены крысы. Два льва как символ власти изображались на цоколях древнейших статуй хеттов и других народов Среднего Востока. Две пумы высечены на цоколе красной каменной статуи в Тиауанако, изображающей светлокожего и бородатого короля Кон-Тики, легендарного вождя ваятелей, которые, согласно инкским преданиям, ушли на запад через Тихий океан. Но это все кошки, не крысы.

Поднявшись вместе с Генри Ли и маленьким французом к культовой площадке, островитяне вынуждены были пересмотреть свое прежнее убеждение, будто статуя изображает рожающую женщину. Мы услышали от Генри, что до недавней поры местные женщины, ожидавшие ребенка, приносили сюда тайком дары. Островитяне лишь несколько лет назад поставили прямо изваяние, поваленное то ли их дедами, то ли миссионером Кекелой. Поэтому три исследователя, побывавшие здесь до нас, не заметили рельефов. В торчащем цоколе они усмотрели ребенка, выходящего из чрева богини; при этом их не смутило ни отсутствие головы и конечностей у младенца, ни тот факт, что он очутился на уровне пупка. Правда, Линтон усомнился в объяснении островитян и заявил, что фигура очень уж отличается от остальных, вряд ли она изображает человека. Сам он не выдвинул никакой версии, только заключил: "Нет сомнения, что ваятель мастерски воплотил великолепный замысел" {Ralph Linton. Archaeology of the Marquesas Islands. B. P. Bishop Mus. Bull. 23. Honolulu, p. 162.}.

И Генри, и француз знали, что каменные статуи получили ограниченное распространение в полушарии, занятом Тихим океаном. Изваяния были найдены всего на нескольких островах, и почему-то все они расположены ближе к Южной Америке: остров Пасхи, Маркизы, Питкерн и Раиваваэ. Числом и размерами особенно выделяются статуи Пасхи, расположенного на полпути между Южной Америкой и остальными полинезийскими островами. На десятках тысяч других островов, разбросанных в Тихом океане, - ничего подобного. Спрашивается: почему изваяния сосредоточены в его восточной части?

Поскольку господствовал взгляд, будто ваятели происходили из Азии, на Тихоокеанском побережье которой ничего похожего не найдено, исследователи пришли к выводу, что ваяние зародилось самостоятельно на наиболее удаленных от Азии островах. Маркизские острова лежат несколько ближе к Азии, чем остров Пасхи, отсюда - гипотеза, что первоначально идея создания таких скульптур возникла на Маркизах, а уже оттуда переселенцы принесли ее на Пасху, крайний форпост Полинезии перед южноамериканским континентом. И будто бы на Пасхе ваяние достигло кульминации потому, что на безлесном острове полинезийцам, мастерам резьбы по дереву, пришлось всецело перейти на другой материал. Хотя гипотеза эта была всего лишь воздушным замком, с ней согласились почти все после того, как ее преподнес в качестве "элементарной истины" ведущий авторитет в области полинезийской культуры Те Ранги Хироа. А ведь Те Ранги Хироа сам не бывал ни на Маркизах, ни на Пасхе и не видел статуй своими глазами {Те Ранги Хироа. Мореплаватели солнечного восхода. М., 1959, стр. 185; A. Metraux. Ethnology of Easter Island. В. Р. Bishop Museum Bull, N 160. Honolulu, I960, p. 308.}.