Александр Кравчук - Галерея римских императоров. Принципат

Список с именами учителей Марка Аврелия приведен в первой книге «Размышлений». Следует выделить два имени, хотя бы потому, что о них мы знаем и по другим источникам, а литературные произведения этих людей в отрывках дошли и до наших дней. Это Геродот Аттик и Корнелий Фронтон. Первый обучал будущего императора греческому языку и его правильному произношению, второй занимался с юношей латынью. Стоит, однако, упомянуть и скромного учителя рисования, Диогнета, который, по словам его знаменитого ученика, привил своему подопечному «отвращение к мелочам и глупой суеверной чепухе, научил не верить колдунам и чародеям, якобы умеющим изгонять злых духов», зато уже в молодом возрасте пробудил у своего ученика «интерес к философии и сочинению диалогов, а также приохотил к простому ложу, прикрытому шкурой». Видимо, этот учитель был из последователей киников, призывавших к аскетизму, простоте и возврату к природе, считая это средством обретения духовной свободы.

Однако наибольшее влияние на будущего императора оказали стоики, то есть философы, считавшие главным стойко и мужественно переносить жизненные испытания и твердо выполнять свой долг по отношению к людям. Именно под их влиянием к 20 годам окончательно сформировались взгляды молодого человека, который позже «благодарил богов за то, что при всей любви к философии не попался в сети ни одного из многочисленных мудрецов, не поддался их призывам потратить жизнь на разрешение силлогизмов или на изучение тайн небесной сферы».

Сенатор и бывший консул Юний Рустик, философ-стоик, по признанию Марка, научил его воспитывать свой характер, предостерег перед желанием блеснуть острым словцом или блестящей речью, ибо важна не форма, а смысл сказанного. Он научил Марка простому и ясному изложению мысли, научил писать простые, краткие письма, а главное, приохотил молодого человека к чтению. Марк очень много и охотно читал. Именно Рустик подарил ему экземпляр трудов Эпиктета. Этот знаменитый философ-стоик, к тому времени уже умерший (в 135 г.), бывший раб, пользовался таким авторитетом у римлян, что у его ног усаживались самые уважаемые римские ученые и вельможи, ловя каждое его слово. Среди внимавших был и Флавий Арриан, записавший высказывания Эпиктета. Его записи сохранились до наших времен, чтение их производит незабываемое впечатление.

Вторым стоиком, окончательно обратившим Марка в эту «веру», был некий Север, о котором мы знаем очень мало. Однако наверняка он был заметной личностью, если уж Марк Аврелий упомянул его в своих «Размышлениях». Во-первых, Север конкретно назвал своему ученику стоиков из числа его современников и рассказал об их жизни и деяниях, а во-вторых, именно он развернул перед будущим императором «понятие демократического государства, где все равны перед законом, где все держится на равенстве и справедливости; а также представил суть такой монархии, которая превыше всего ставит свободу подданных». Это слова самого Марка Аврелия! По этим словам мы можем оценить государя, понять, чем он руководствовался в своем правлении, что было его идеалом, к чему он стремился, управляя империей. Возможно, ему не во всем удалось реализовать эти принципы, но и сегодня мы должны с уважением и признательностью оценить политическое кредо римского императора.

Марк Аврелий навсегда сохранил уважение к своим учителям и считал особой милостью богов возможность хоть как-то их отблагодарить. Рустика он сделал своим советником и вторично назначил консулом, а после смерти ему воздвигли памятник, как, впрочем, и Фронтону. У себя в домовом храме Марк Аврелий хранил золотые изображения всех своих учителей. Не забывал посещать и места их захоронений, чтобы возложить дары.

Было бы ошибочно думать, что в молодости Марк Аврелий жил только философией, проводя все время в учении, чтении и научных диспутах. Учение стоиков предполагало самым главным для полноценного человека неуклонно исполнять все, что входит в обязанности человека и гражданина. Поскольку Марк происходил из очень старинного аристократического рода, он должен был с самых юных лет традиционно выполнять все повинности, налагаемые на него обычаем. Ему не было еще и восьми лет, когда его зачислили в члены древнейшего религиозного ордена салиев, а затем с каждым годом на него сыпались всё новые почетные звания, а с ними и обязанности. Мужскую тогу он надел в 15 лет, а уже через пять лет стал консулом на пару со своим названным отцом, Антонином Пием. Пий обходился с юношей как с любимым сыном. Проживали они преимущественно в одном дворце, а за все двадцать три года правления Антонина Пия расстались всего на два дня. И без того тесную связь между императором и его преемником укрепил в 145 году брак Марка с Аннией Галерией Фаустиной, дочерью Антонина Пия, которую называли Фаустиной Младшей в отличие от ее матери, Фаустины Старшей. Создалась необычная ситуация, поскольку Марк оказался зятем своего же отца, хоть и названого.

Они прожили в браке 13 лет, до смерти Фаустины в 175 году, и у них родилось тринадцать детей, большинство из которых умирало или в младенчестве, или совсем молодыми, еще при жизни родителей. Странно, ведь в распоряжении императора были лучшие медики той эпохи, в том числе и знаменитый врач Гален, и отпрыски цезаря ни в чем не испытывали нужды. Родители их любили и тяжело переживали гибель детей.

Какова была эта женщина и какой она оказалась женой? Муж выставил ей наилучшее свидетельство: «Благодарю богов за то, что моя жена столь же послушная, сколь и любящая». А вот древние историки оставили нам совсем другое описание этой матроны. По их словам, Фаустина была не только неверной женой, но и просто распутницей. Любовников она выбирала себе среди актеров, гладиаторов и моряков. Якобы именно некий гладиатор был настоящим отцом Коммода, которого ни о чем не подозревающий император назначил своим наследником. Действительно ли Марк Аврелий ничего не знал о том, что творилось в его семье, или только не хотел знать? Некоторых из тех, кто считался любовниками жены, он назначил на очень высокие должности. Цезарю приписывают слова, якобы сказанные им после того, как ему раскрыли глаза на вероломство жены и поинтересовались, почему же он не только не отдалил ее от себя, но и не предал смерти. Он якобы ответил: «Я не могу прогнать ее, тогда мне бы пришлось вернуть и ее приданое». Под приданым подразумевалась империя.

Трудно решить, сколько правды было в описании супружеских измен Фаустины. Разумеется, можно это было приписать врагам Марка Аврелия, а во все века самым распространенным способом унизить и осмеять политика было объявление его рогоносцем. Самый мерзкий прием и самый трудный для опровержения. Как бороться с такими инсинуациями, зачастую сводившимися к намекам, ничем не доказанными, ранящими исподтишка, оскорбительными для обоих супругов? В тех случаях, когда нет веских доказательств измены, броситься защищать свою честь означало бы в большинстве случаев уподобиться мерзавцу — так или иначе пришлось бы копаться в изливаемых им мерзостях. В случае с Марком и Фаустиной можно было бы привести много доводов в их пользу и легко объяснить появление слухов, порочащих честь императрицы.