Вадим Медведев - РАСПАД. Как он назревал в «мировой системе социализма»

В связи с упоминанием о Луканове хотел бы затронуть одну деталь. Сейчас он единственный представитель в СЭВ в ранге министра. Устав этой организации предусматривает представительство в ранге заместителя председателя правительства.

Передам вашу исключительно высокую оценку внешнеполитического курса КПСС. Хотел бы сказать, что общая согласованная внешнеполитическая линия будет тем эффективнее, чем активнее будут выступать все социалистические страны со своими инициативами. Мы поддерживаем вашу инициативу по созданию безъядерной и свободной от химического оружия зон на Балканах, другие шаги на международной арене.

ЖИВКОВ. Передайте М. С. Горбачеву, другим советским руководителям, что я проинформирую Политбюро ЦК БКП о содержании поставленных вами вопросов. Уверен, что Политбюро со всей серьезностью отнесется к ним.

Живков с большим, я бы сказал, напряженным вниманием выслушал то, что было поручено мне сказать. Лишь в отдельных местах собеседник просил Ивана Боева перевести на болгарский некоторые слова и выражения.

Что касается его разъяснений, то в них нашли отражение не все поставленные вопросы. Например, практически были обойдены наши опасения относительно недемократических, директивных методов осуществления перестройки. Собеседник старался объяснить и оправдать болгарский метод перестройки, согласно которому надо вначале устранить старые структуры и создать новые, а затем наполнять их новым содержанием. Думается, тут, как и в письменных документах, присутствовали немалый элемент демагогии, стремление пококетничать новизной и хлесткостью формулировок. На деле же в замыслы болгарского руководства отнюдь не входила утрата рычагов управления. Но ведь это могло произойти и само собой, помимо его желания.

Несомненно, что Живков был искренне заинтересован в нашей положительной реакции на предпринимаемые им шаги. Думается, была не случайной акцентировка на том, что все органы управления в стране функционируют нормально, никто еще не уволен, они не собираются спешить, в планы руководства не входит ликвидация Академии наук и т. д. Безусловно, положительным моментом явилось обещание собеседника довести высказанные замечания до сведения членов Политбюро, ибо раньше наши беседы с ним подавались, как правило, односторонне и главным образом с целью продемонстрировать наше согласие с тем, что делается у них.

17 сентября я доложил об итогах беседы с Т. Живковым на Политбюро. Собственно, докладывать подробно не пришлось, поскольку запись беседы, приведенная выше, была предварительно разослана членам Политбюро.

Вскоре пришло сообщение и из Болгарии, что о беседе со мной было подробно информировано Политбюро ЦК БКП. Она получила положительный отклик и возымела определенное действие: некоторые корректировки были внесены и в практические мероприятия, и в постановку теоретических проблем. Правда, по вопросу о роли партии вновь было повторено, что у советских товарищей якобы сложилось неправильное представление о болгарской позиции. Болгарский руководитель считает, что они зашли слишком далеко, чтобы повернуть или остановиться, что надо убедить советских товарищей в правильности предпринимаемых действий.

В эти дни разговор не раз возвращался к предстоящей встрече Горбачева с болгарским руководителем, обговаривались ее общий замысел и возможная тональность. Я был за то, чтобы на встрече сказать все необходимое, но, может быть, переступить через какие-то слабости и амбиции Живкова, чтобы итог в целом получился конструктивным.

Живков прибыл в Москву 15 октября, а на следующий день состоялась его встреча с Горбачевым. Михаил Сергеевич не стал вдаваться в детали, внимательно выслушал информацию и комментарии Живкова, а затем в своей свободной, раскованной манере остановился на принципиальных вопросах перестройки, рассматривая их применительно к нашей стране, но с учетом и определенных международных аспектов. Горбачев по достоинству и, конечно же, одобрительно оценил поворот, происшедший в Болгарии в отношении к нашей перестройке.

Мы понимаем, – сказал он, – что нужно было время, чтобы осмотреться, разобраться. То, что теперь мы связываем происходящие в наших странах процессы единым понятием перестройки, резко повышает меру нашей ответственности за принимаемые решения и практические действия. Каждая из наших партий сделала свой выбор в пользу перестройки, обновления социалистического общества самостоятельно, и никто не собирается брать на себя роль судьи. Но это предполагает, что каждый из нас должен тщательно продумывать, взвешивать свои шаги и с точки зрения интересов своей собственной страны, и с точки зрения общего дела. Вполне естественно стремление посоветоваться по вопросам, которые возникают, посмотреть на свои дела и замыслы в общем контексте процессов, набирающих силу в социалистическом содружестве. Так мы воспринимаем ваш приезд в Москву. Так относимся и к сегодняшнему разговору.

Далее Горбачев высказал свои соображения о темпах и методах перестройки. Он недвусмысленно заявил, что против шоковых решений: невозможно одним махом разрушить старый механизм, а затем на пустом месте создать новые структуры, наполнить их новым содержанием. Мы понимаем, что нельзя упустить время. Знаем также, что ни у кого нет готовых рецептов и схем. Мы продвигаемся по избранному пути, во многом на ходу проверяя практикой принятые решения, расставаясь с тем, что отторгается жизнью. Но здесь есть своя закономерность, свой ключ, без которого перестройка теряет смысл. Этот ключ – демократизация. Она – и цель, и главный метод перестройки. Действиями сверху можно начать какой-то процесс, но осуществить его невозможно без того, чтобы не учитывать интересы людей, без превращения перестройки в их кровное дело, без широкой инициативы и творчества.

Кем должен быть народ в перестройке – исполнителем или хозяином? Это важнейший вопрос, и он не из области абстрактной теории. Мы глубоко убеждены, что важнейшая цель перестройки – коренная демократизация социалистического общества – может быть успешно достигнута лишь при условии, если она будет проводиться в жизнь адекватными ей демократическими методами – через развитие гласности, опору на нее как на важнейший инструмент, через учет широкого спектра мнений и настроений масс. Без этого радикальные преобразования обречены на неудачу, чреваты разочарованием, а то и социальной напряженностью.

Далее Горбачев в деликатной форме изложил наше представление и о роли партии в перестроечных процессах. Он предостерег от непродуманных, опрометчивых шагов, от хлестких лозунгов и левацких действий в этом важнейшем вопросе. Вы говорите, что партия должна стать чище, освободиться от примазавшихся, от бюрократизма, язв коррупции. В оценке этих явлений у нас стопроцентное совпадение. Но ключ к преодолению их, по нашему мнению, не в организационных перетрясках: при перетряске сверху на поверхность могут всплыть приспособленцы, ловкачи, а в общем-то все те же примазавшиеся. Выход, по нашему мнению, здесь один – в развертывании внутрипартийной демократии, критики и самокритики, безусловном подчинении аппарата выборным органам, в контроле масс через гласность.