Вадим Медведев - РАСПАД. Как он назревал в «мировой системе социализма»

Именно в это время затеяна была недостойная возня вокруг Тодорова, Александрова, Михайлова. Продолжались интриги вокруг Луканова, Станишева и некоторых других. Вместе с тем Балев, уличенный в финансовых махинациях, лишь на время был отстранен от кормила правления, а затем вновь приближен Живковым.

Подбирался Живков и к Младенову, готовя его освобождение от должности министра иностранных дел. Уже назывался его возможный преемник, но осуществить свои замыслы Живков, по-видимому, просто не успел.

Не случайно именно Петр Младенов оказался тем человеком, который первым вступил в открытую схватку с болгарским руководителем, подвергнув его острой критике и заявив о собственной отставке с поста министра иностранных дел. Это выступление подтолкнуло лавину демократического движения, которая смела режим Живкова, привела к смене руководства партии, положила начало ее обновлению, вплоть до переименования, коренным преобразованиям в стране.

К сожалению, болезнь оказалась запущенной, кризис болгарского общества – очень глубоким и тяжелым для братского народа. На политическую арену вышли новые силы, которые сумели взять на вооружение лозунги демократизации общественной жизни. Пережив мощное потрясение и освобождаясь от груза прошлого, бывшая правящая партия под новым названием и новым руководством (ее лидером стал Александр Лилов) активно включилась в эти процессы.

Начался новый этап истории страны.

Из всех восточноевропейских стран отношения СССР с Польшей в ходе ее освобождения от фашизма, да и в течение всего послевоенного периода, складывались, пожалуй, наиболее сложно и драматично.

Внутренняя ситуация в этой стране была наименее стабильной и наиболее беспокойной. На это были свои причины: страшные потрясения, огромные жертвы, неисчислимый материальный ущерб, который страна перенесла в результате войны, сложности в отношениях наших двух стран, доставшиеся нам от истории, которые хотя и сглаживались в какой-то степени совместной борьбой против фашизма, но не могли не сказываться на настроениях польского народа. А тут еще включение Польши в советский блок, навязывание этой стране советской модели социализма, перипетии в руководстве страной, которые происходили явно не без участия Москвы. Для поляков с обостренным чувством национального достоинства, самостоятельности, государственности все это было труднопереносимо.

В то же время в Советском Союзе, а если говорить точнее, в партийных и государственных кругах, в некоторых догматически настроенных слоях населения постоянно высказывалось недовольство, что Польша идет якобы не в ногу, ПОРП недостаточно последовательно решает задачи социалистических преобразований, и в частности не проводит коллективизацию сельского хозяйства, допускает значительное влияние костела, слишком сильно подчеркивает национальную самобытность и т. д. Причем эти настроения резко усиливались, когда Польша вползала в очередной общественно- политический кризис. А они повторялись через 5-10 лет.

Последний кризис, сопровождавшийся мощным выбросом общественного недовольства, произошел в конце 70- начале 80-х годов. На сей раз спонтанный взлет забастовочного движения сопровождался усилением организованной политической оппозиции в лице профобъединения «Солидарность». Угроза общенациональной катастрофы, нависшая над страной, вынудила руководителей Польского государства во главе с генералом Войцехом Ярузельским ввести военное положение, приостановить деятельность «Солидарности», интернировать виднейших деятелей оппозиции.

К моменту прихода к руководству в Советском Союзе М.С. Горбачева правительство Ярузельского в Польше прилагало огромные усилия к тому, чтобы нормализовать общественно-политическую обстановку в стране. Пик наибольших политических и экономических трудностей, порожденных кризисом начала 80-х годов, вроде бы был пройден, но ситуация оставалась сложной, и процесс стабилизации обещал быть долгим и трудным. Надо было восстановить авторитет ПОРП в государстве и обществе, укрепить ее связи с массами, прежде всего с рабочим классом, повысить влияние в среде интеллигенции и молодежи и, главное, конечно, предотвратить нарастание экономических трудностей, связанных с глубокими диспропорциями в народном хозяйстве, неэффективностью экономики, ростом внешней задолженности, сравнительно низким жизненным уровнем значительных слоев населения.

Убедившись, что силовыми методами, подавлением оппозиции, принуждением, административным нажимом ничего не решишь, правительство Ярузельского взяло курс на осуществление глубоких политических и социально-экономических реформ в стране. Они шли в унисон с советской перестройкой. В этой обстановке между руководством Польши и горбачевским руководством с самого начала установилось хорошее взаимопонимание. Я убежден – лучшее, чем со всеми другими, в том числе более благополучными странами, которые клялись в верности КПСС и Советскому Союзу. Сложилось и тесное личное общение между двумя руководителями.

Как говорил сам Войцех Ярузельский, на него огромное впечатление произвели XXVII съезд КПСС, состоявшаяся в ходе съезда встреча с Горбачевым. Ярузельский назвал съезд поворотным явлением, сплавом единства политики, экономики и идеологии, отметил интеллектуальную отвагу и творческое новаторство советских коммунистов, призвал своих коллег по партии принять на вооружение решения съезда КПСС, идти в том же русле, «в процессе укрепляющих социализм перемен».

Идеи советской перестройки оказали немалое влияние на проекты предсъездовских документов, доклады и выступления на X съезде ПОРП, в работе которого принял участие Горбачев.

Мы, со своей стороны, сочли необходимым проанализировать состояние советско-польских отношений и придать им новый импульс. Весной 1986 года, вскоре после XXVII съезда, в Политбюро по этим проблемам была направлена записка нашего отдела и состоялось ее обсуждение. Политбюро высказалось за восстановление в полном объеме экономических, политических, гуманитарных связей с Польшей, нарушенных в начале 80-х годов. На Политбюро отмечалось: мы допустили серьезную ошибку, свернув отношения с Польшей в сфере экономики, но в особенности в науке, культуре, образовании, во всей гуманитарной сфере, сведя их к минимуму. В этом повинен Отдел ЦК, который не без санкции брежневского руководства настойчиво проводил эту линию как своего рода наказание для Польши, в то же время усматривая в контактах источник идеологической заразы для советских участников. Тогда считалось, что связи следует поддерживать лишь с нашими верными друзьями и единомышленниками.