Сергей Кремлев - Россия и Япония: стравить!

Эту бухту кайзер присматривал для себя, и он ее получил. Но, повторяю, и простой провокацией его письмо не назовешь.

Во-первых, там было слово «Владивосток», а уж этот-то порт был на неотъемлемо русской земле, и уж его-то укреплять надо было и впрямь, не залезая в те корейско-маньчжурские авантюры, о которых мы еще поговорим.

Во-вторых, расчетливо, по-хозяйски проводимая дальневосточная линия русской политики действительно могла бы обеспечить России устойчивое положение великой тихоокеанской державы. Это было вполне реальным и полезным для России вариантом развития общей дальневосточной ситуации. И не мог ведь Вильгельм заранее предполагать «цусимский» ее вариант.

Насчет Кореи тоже все было сказано верно. Да вот, увы, — поздно!

И забавно, и печально то, что резон был как в рассуждениях Антанты, так и Вильгельма.

Для России активная и жесткая дальневосточная политика была вполне разумной. А при этом она должна была быть прежде всего охранительной. Корея могла стать «русской», но время для этого было упущено. Жаль, конечно, но надо было смотреть правде в глаза.

И если уж и стоило конфликтовать с Японией, то, скажем, беря курс на вариант Кореи как прямого, юридического российского протектората при готовности его защищать всеми средствами. При этом можно было предъявить претензии и по поводу Курил — естественного, выдвинутого в океан форпоста России.

Вот уж тут можно было и повоевать при необходимости.

Вылезать же за пределы уже приобретенного на Дальнем Востоке (то есть идти на китайский берег Амура и южнее) нам было более чем преждевременно. Да не то что преждевременно — просто нецелесообразно.

Идти же в Южную Маньчжурию, в Порт-Артур, было глупо и преступно. Лучше уж было просто уступить ее Японии в обмен на мирное развитие нашего Приморья.

Но если уж претендовать на влияние вне границ России, то не далее чем в пределах приграничной маньчжурской зоны — по линии Китайско-Восточной железной дороги, «срезающей» пограничную с Китаем «амурскую» дугу.

А романовскую Россию черт, да плюс британский лев, да плюс — закулисно — американо-еврейские Куны, Лебы и дядя Сэм понесли аж на Желтое море, в Порт-Артур.

Как раз под бок к японизируемой Корее.

Уважаемый читатель! Я уже говорил и не в последний раз повторю: для того чтобы в той ситуации столкнуть законные (с империалистической точки зрения) интересы Японии и безнадежно химерические (с империалистической же точки зрения) интересы России, Корея была местом почти идеальным.

Увы, интернациональное, все усиливающееся крыло британского и американского Капитала мало сомневалось в том, что эта — романовско-виттевская — Россия в Азии будет вести себя так же глупо и антинационально, как и в Европе.

Ведь эта Россия была уже очень прочно опутана как интернациональными займами, так и, говоря языком современным, внутренними агентами влияния.

А чего стоил, скажем, такой августейший «фрукт», как генерал-адмирал великий князь Алексей! Эта туша, метко прозванная «семь пудов августейшего мяса», пыхтя изрекала: «Мне на все наплевать!» — и была склонна обсуждать новый способ приготовления ее поваром стерляди намного более охотно, чем варианты большой политики. Пребывая при этом в уверенности, что япошки — это не проблема.

Поэтому Золотой Элите можно было не бояться того, что, столкнувшись с трудностями на Востоке, Россия блокируется с Германией на Западе.

Англия знала, что, пока Россией будут управлять якобы русская петербургская биржа, якобы русский Витте и русские коронованные придурки, этого не будет!

В ноябре 1901 года официальный Петербург пышно встречал уже известного нам Ито, который приехал на переговоры о... русско-японском соглашении.

Перед одним из приемов в честь Ито министр иностранных дел граф Ламздорф обратился к графу Игнатьеву (не бравому молодому генштабисту и будущему генералу Красной Армии, а его родственнику, семидесятилетнему ветерану дипломатической службы) с просьбой:

— Голубчик граф Николай Павлович! Вы не будете возражать, если вас посадят рядом с Ито?

— Да почему бы и нет, но с чего такая честь?

— Голубчик, ведь вашему знакомству с Дальним Востоком уже сорок лет, если считать со времени вашей первой миссии в Китай!

— Да-а, — размяк Игнатьев, — было время... Это ведь я посредничал тогда между китайцами и французами и подписал Пекинский договор...

— Помню, помню... Так вот, кому же как не вам, знатоку дальневосточных проблем, попытаться выведать у Ито, с чем он к нам приехал на самом деле?

После приема один граф осведомился у другого:

— Так в чем же тут дело?

— А в том, милейший Владимир Николаич, чтобы нам избежать столкновения с Японией и постараться прийти к соглашению, возможному для обеих сторон, — задумчиво ответил Игнатьев.

— Кто действительно так думает?

— Головой не поручусь, но, похоже, он в своем желании мира с нами искренен, Владимир Николаич...

Вообще-то поездка Ито была для части японских «верхов» прежде всего тактическим ходом в игре с Англией. Обожающему напускать политического тумана Альбиону хитрецы-японцы намекали: мол, или вы, господа бритты, договариваетесь с нами, или мы договоримся с русскими.

Тактика тактикой, но все могло сложиться для России и Японии иначе...

Раз за разом японцы требовали от нас полной для себя свободы в Корее. Ну а нам-то что? У нас с Кореей и границы-то общей, собственно, было с заячий скок. А удобное время для мощного нашего вхождения в Корею как в законный протекторат, на основании приглашения самих корейцев, было упущено.

Зато, идя на соглашение с японцами, Россия могла бы сорвать все дальневосточные антирусские планы, то есть планы англосаксов столковаться с Японией за счет интересов России. Позже ведь всеми было признано, что англо-японский договор на долгие годы предопределил соотношение сил на Дальнем Востоке.

Так неужели не стоило сделать все для того, чтобы соотношение сил предопределило русско-японское соглашение?!

Но нет! Петербург упирался, упускал время и инициативу. Да и могло ли быть иначе в Петербурге - «Нью-Бердичеве»?

Могло ли быть иначе, если в январе 1898 года в этом «Нью-Бердичеве» состоялась такая вот беседа...

Вездесущего «гения» русской государственной машины Сергея Юльевича Витте посетил новый английский посол сэр Николас О'Коннор, недавно переведенный в Петербург из Пекина.

— Ваше высокопревосходительство, по просьбе лорда Солсбери я хотел бы задать вам прямой вопрос: «Возможна ли совместная деятельность России и Англии в Китае»?

И Витте тут же ничтоже сумняшеся ответил:

— Конечно!

— О-о! — оживился посол.