Александр Фетисов - Викинги. Между Скандинавией и Русью

Итак, разбирая генезис военных социумов, истоки военных отдельных, специальных формирований, видимо, надо искать в «мужских союзах» родоплеменного строя, частично сохранившихся и в более позднее время первых сложных вождеств и ранних государств. [23] См. подробнее: Михайлин В. Тропа звериных слов. Пространственно ориентированные культурные коды в индоевропейской традиции. М., 2005. Мужские союзы зафиксированы этнографически в большинстве регионов мира. [24] Элиаде М. Тайные общества. Обряды инициации и посвящения. М. СПб., 1999; В исторических источниках прослеживаются данные о воинских мужских союзах греков, [25] Андреев Ю.В. Мужские союзы в дорийских городах-государствах (Спарта и Крит). СПб., 2004. скифов, [26] Иванчик А.К. Воины-псы. Мужские союзы и скифские вторжения в Переднюю Азию // Советская этнография. 1988, № 5. С. 38–48. персов, [27] Ксенофонт. Киропедия. М., 1977. С. 290. кельтов, более спорные материалы дает поздний славянских фольклор — былины и исторические песни. [28] Липец Р. С. Эпос и Древняя Русь. М., 1969. 97–99; Балушок В.Т. Древнеславянские молодежные союзы и обряды инициации // Этнографическое обозрение. 1996. № 3; Коптев А.В. Fornicator immensus – о «гареме» киевского князя Владимира Святославича // Russian history / Histoire russe. Vol. 31. № 1–2. 2004. Р. 1–37.

Эти союзы существовали в качестве специфических мужских групп, кооптирующих всех достойных членов рода, проводящих инициации мальчиков, становящихся мужчинами, и вместе сражающихся. «Тайные союзы» были «тотальными институтами», в рамках которых происходила мужская социализация (инициация), формировалась культура маскулинности, идеология войны, установка на воинственность и ценностные ориентиры вооруженности. [29] Элиаде M. Тайные общества. Обряды инициации и посвящения. М. СПб., 1999; Карпов Ю.Ю. Джигит и волк: Мужские союзы и социокультурные традиции горцев Кавказа. СПб., 1996. Именно эта магма биологической агрессии, моделей брутального поведения, полуавтоматизированных стандартных реакций и типичных оценок, эмоций, переходящих уже в сферу бессознательного, ментального, сформировала субкультуру и этос «человека военного». Стоит подчеркнуть, что если с точки зрения структуры и принципов организации «протоармии» доисторической древности, конечно же, серьезно менялись с течением времени, то с точки зрения субъективно-деятельностных характеристик, функциональных моментов, связанных с осуществлением систематического насилия против «себе подобных», военные отряды всего мира во все времена демонстрируют яркие черты сходства. Точнее, типы военных организаций могут быть сведены к небольшому числу основных социологически и технически обусловленных вариантов, крайними полюсами которых были «массовая армия» и «элитная гвардия».

Дружина, как и рыцарство, была наследницей таких мужских «братств». Изначально, как уже было сказано, время войны было очень ограничено, особенно, сезонно, вступление на «тропу войны» было моментом выпадения группы людей из повседневной жизни, экстремальным опытом. Затем часть индивидов задерживалась в состоянии войны на более долгое время, чем то было необходимо для подтверждения их мужественности. Характерно сообщение римского историка Корнелия Тацита о германском племени хаттов, юноши которых в период инициации отращивают волосы до момента убийства врага, а некоторые принимают обет носить железные обручи (еще, видимо, знак рабов и вообще низкостатусных личностей) до того, как совершат подвиг. Тацит уточняет, что многие хатты носят железный обруч воина до седин. Именно таких носителей этого знака можно считать уже профессиональными воителями, протодружинниками. Аналогичным образом индейцы Северной Америки носили различные амулеты (пояса, головные уборы), обладание которыми требовало отказа от бегства в бою или поведения «наоборот», которое предполагало наступление тогда, когда остальные воины отступают. Трансформированным мужским союзом может считаться греческая эфебея, в которой юноши готовились стать членами полиса и гоплитами. Единым союзом воинов были спартиаты, державшие в страхе периодических охот на людей (криптий) порабощенных илотов. [30] Видаль-Накэ П. Черный охотник. Формы мышления и формы общества в греческом мире. М., 2001. С. 115–154. Недаром Арнольд Тойнби сравнивал отряды спартиатов со сторожевыми псами, а илотов и периэков с пасомым стадом. [31] Toynbee A.J. А Study of History. III. Oxford, L. – N.Y., 1948. Р. 79–80. Такую же форму союза юношей имело конное подразделение целеров в Древнем Риме — их название происходило от слова celeres, т.е. «быстрые».

В скифо-сарматском и, шире, индоиранском мире союзы воинов-юношей и бойцов-мужчин, чьими тотемами были собаки и волки, играли едва ли не ведущую роль в воинской организации и в системе власти. [32] Гутнов Ф.Х. Ранние скифы. Очерки социальной истории. Владикавказ, 2006. С. 61–75.

Устойчивость дружинной организации и рост влияния военных вождей происходят в случаях, когда существуют источники богатой добычи (развитые, но слабые соседи или пути транзитной торговли, т.е. возможности для систематического и в перспективе «институализированного» рэкета [33] Об этом феномене см.: Волков В. Силовое предпринимательство. СПб., 2002. Историк и политолог Чарльз Тилли определяет государственный аппарат в качестве «машины легитимного рэкета». ). В условиях высокой ликвидности военного дела и грабежа [34] Латынина Ю.Л. Дар, грабеж и торговля: историческая условность границ // Знание – сила. 1995. Сентябрь. все процессы политогенеза резко ускоряются. Итак, дружина (лат. comitatus) появляется по мере накопления в социуме индивидов с девиантным «супермужским» поведением. Появление нового социального слоя, касты спутников военного вождя, претендующих на власть и почести, требует новых форм идеологической консолидации и легитимизации — это добровольное объединение под началом вождя, взаимная верность, кооптация пассионарной молодежи, ритуал принесения клятвы, повышенная мобильность, особые внешние аксессуары, культ оружия и силы.

Специфическим типом «боевого комитата» стало рыцарство Западной Европы. Виртуозное обобщение возможных истоков и протоформ средневекового рыцарства продемонстрировал Франко Кардини, отметивший, что класс феодалов в варварских королевствах Западной Европы сложился как специфическая социетарная группа конных тяжеловооруженных воинов. [35] Кардини Ф. Истоки средневекового рыцарства. М., 1987. Техническими условиями появления рыцаря были появление особой породы коней, технологий сбруи (узда, стремя), специфических доспехов (кольчуга, пластинчатый доспех) и оружия (тяжелый меч, длинное копье). Одновременно был сделан социальный и даже социально-психологический выбор между всеобщей вооруженностью населения и «войны народных масс» (характерных и для Рима, и для варваров) в пользу войны элиты. Тяжеловооруженный человек на коне после обретения определенного мастерства становился на редкость эффективной боевой единицей. Вместе с тем одновременно ему требовались повышенные ресурсы для обеспечения своего участия в походах — несколько лошадей (боевых и тягловых), слуги, обслуживающие его, оруженосцы, страхующие его и восполняющие его слабые стороны. Необходимо было также оплачивать работу высококвалифицированных мастеров, без которых невозможно было получить подобающую экипировку. Однако опыт постримской истории показал, что такой супервоин часто превосходил по своим боевым качествам вооруженную группу людей, гораздо большуая по численности, чем вся его обслуга. Но такой воин должен был быть постоянно в боевой готовности, единственным его занятием становились тренировки — турниры, охота, войны, распри с соседями (файды). Существовала единственная возможность дать ему необходимые ресурсы: выделить основной источник богатства того времени — земельные угодья. «А кому нужна земля без крепостных?», как заметил дон Румата Эсторский, герой романа братьев Стругацких. Этот знаменательный выбор был сделан в империи франков в VIII веке, скорее всего при Пипине Коротком, когда традиционные методы ведения войны германских племен оказались бессильны перед арабо-берберской агрессией. Один из самых самобытных процессов социальной стратификации был запущен. «Праздный класс» всегда сражающихся индивидов с повышенным уровнем экипировки и вооруженности оказался весьма эффективен и распространился в соседних королевствах на века. До появления пороха монополия рыцарей на насилие и власть была обеспечена.