Андрей Буровский - Евреи, которых не было. Книга 2

То есть действовали совершенно так же, как спустя короткое время члены «Союза воинствующих безбожников» в православных церквах.

Впрочем, уже в 1914 году Жаботинский с удовлетворением констатировал, что «Бунд… по мере своего роста, заменяет космополитическую идеологию национальной» [55, с. 36].

I съезд РСДРП: «Из восьми делегатов… пятеро были евреями… В образованный на съезде Центральный комитет партии в составе трех человек вошли А. Кремер и Б. Эйдельман» [70, с. 396].

Лидеры меньшевиков после III съезда РСДРП — Аксельрод, Дейч, Мартов, Либер, Троцкий, Дан, Абрамович, Плеханов. Да-да, я знаю: это не имеет никакого значения, вообще говорить об этом неприлично, но вот факты — 7 евреев из 8 человек в руководстве.

С лидерами большевиков мы еще встретимся в другое время и в другом месте.

Пока же отмечу: мы часто недооцениваем социалистический запал раннего сионизма… Сказывается опять же пропаганда: мол, сионисты — это такие буржуазные националисты. А они совсем и не обязательно буржуазные, они сплошь и рядом очень даже народные, вполне даже пролетарские националисты, не хуже немецких.

«Кибуц (само слово означает „коллектив“. — А.Б. ) — израильское сельскохозяйственное поселение с коллективной собственностью не только на землю, но и на все имущество работников… Свобода личности в К. сильно ограничена. Например, член К. не свободен в праве выбора работы или учебы» [71, с. 93], — рассказывает «Карманная еврейская энциклопедия». И уточняет: «Среди первых сионистских лидеров были социалисты, воплотившие таким образом свои убеждения. Первые К. основаны нерелигиозными еврейскими поселенцами в 1910 г.» [71, с. 93].

Конечно же, русские крестьяне, называвшие колхозы «жидовскими», — это мерзкие твари и антисемиты, тут даже говорить и спорить не о чем. Отметим только, что прерванное в проклятой России, дикой и антисемитской, доведено до конца в Израиле.

«В начале 1967 года, когда открылась северная граница с Ливаном, среди ливанцев было несколько крестьян, помнивших еще период, предшествовавший созданию Государства Израиль, знакомых с еврейскими поселенцами тех лет. Они немного знали иврит и даже могли напеть несколько еврейских песен. Телевидение показало изюминку этого пирога: одна из арабок запела песню „Языки пламени", песню, которой в свое время научилась у своих еврейских друзей. В этой песне, очень популярной у молодых хелуцим (переселенцев. — А.Б. ) до создания государства, припев заканчивался словами:

Израильские телезрители были смущены. С тех пор, как в 1948 году была закрыта северная граница, пламя погасло, а вслед за ним был спущен и «красный-красный» флаг. Память женщины из Ливана ей не изменила, но израильская реальность изменилась радикально.

Этот эпизод может служить иллюстрацией к тому, что произошло с социалистическим сионизмом с тех пор, как молодые поселенцы закладывали в Галилее основы жизни в коммуне. Его песни, его поэзия прочно забыты, его идеи, его мечты, надежды на создание нового мира и на то, что этот мир поведут вперед трудящиеся Эрец-Исраэль (Страна Израиля — так называют Палестину иудеи на иврите. — А.Б. ), — все это отступило, стерлось. Социалистический сионизм полагал, что именно ему предначертано привести будущий мир к свободе…» [102, с. 160–161].

В России 1917–1922 годов сионисты выступали вовсе не как «еврейская буржуазная партия», а как еврейское народное по форме, социалистическое по содержанию широкое национальное движение. Сионисты писали программы, предназначенные вовсе не только для евреев [103].

Это современный историк пишет, будто сионизм был «национально-освободительным движением» евреев и тем самым радикально отличался от других форм социализма. Что сионисты «решили строить общество социальной справедливости только для своего народа и на его древней родине» [104, с. 28].

Это просто неправда. Чтобы убедиться в этом, достаточно почитать приведенные выше книги. Приходится сделать два допущения:

1. Господин Синельников попросту не владеет материалом — он даже и этого не читал.

2. Он сознательно скрывает истину от своих читателей.

В начале XX века сионисты проводили съезды, на которых обсуждалось строительство социализма в России, и, судя по всему, вполне искренне верили в свою способность вести в будущее «эту страну». Или Россия хотя бы для некоторых сионистов была все-таки «нашей страной»?

Недооцениваем мы порой и масштаб влияния сионизма на народные массы, особенно сразу после революции, когда сионисты были одной из сил, захвативших власть в Российской империи.

«Еврейская энциклопедия» полагает, что «учесть действительное значение еврейского элемента в общерусском освободительном движении, дать ему определенное статистическое выражение не представляется возможным» [9, с. 645].

Ну зачем же так пессимистично, господа?! Если хотеть — вполне можно и посчитать. Гессен сообщает, что в 1880 в числе арестованных за антиправительственную деятельность «среди 1054 лиц… евреи составляли 6,5 %» [17, с. 212].

Покровский же сообщает, что «евреи составляли от четверти до трети организаторского слоя всех революционных партий» [70, с. 398].

По данным командующего Сибирским военным округом генерала H. H. Сухотина, на 1 января 1905 года всех поднадзорных по Сибири было: русских — 1898 (42 %), евреев—1678 (37 %), поляков — 624 (14 %), кавказцев — 147, прибалтов — 85, прочих — 94.

И пока Милюков утверждал, что «легенда о революционности евреев… им (правительству) нужна, как примитивному человеку нужна рифмованная проза», Федотов Г. П. говорил нечто совершенно противное:

«Еврейство… подобно русской интеллигенции Петровской эпохи, максимально беспочвенно, интернационально по сознанию и максимально активно… сразу же занимает в русской революции руководящее место… на моральный облик русского революционера оно наложило резкий и темный отпечаток» [105, с. 113–114].

«Но с 30-х советских годов на смену горделивым, подробным и поименным перечислениям всего и всех, причастных революции, в историко-политических публикациях возникло какое-то неестественное табу на упоминание численности и роли именно евреев в российском революционном движении, и ссылки на то с тех пор воспринимаются болезненно» [6, с. 236].

Почему? Об этом мы еще поговорим.

Очень важное обстоятельство: если в русской России в революцию шли в основном подонки общества, то про еврейскую Россию этого никак не скажешь. Сагитировать еврея на участие в нигилизме уже в 1860–1870-е годы оказалось очень легко. Дейч свидетельствует, что «даже фанатик-ешиботник, погруженный в изучение Талмуда», после «двух-трех бесед с ним нигилиста» расставался с патриархальными взглядами. «При незначительном даже прикосновении к „гойской“ грамотности, едва сделана брешь в его ортодоксальном мировоззрении, он готов идти до самых крайних пределов» [48, с. 18]. Множество молодых людей не заканчивали даже учения: ведь диплом — тоже средство эксплуатации трудового народа.